Ну, а что бы случилось с муравьем, у которого кислота вдруг стала вырабатываться и зимой? Наверное, его выгнали бы из муравейника. Чтобы жить в ладу в большом обществе, надо нравиться друг другу.

Между горами и озером узкая лента подгорной равнины, усеянная многочисленными гранитными валунами. У тропинки, тянущейся к горному ущелью, среди невысокой травы и валунов часто встречаются большие муравейники формика пратензис. От своего родственника — рыжего лесного муравья эти жители степей отличаются обильной волосистостью, более темным цветом, черными пятнами на голове и груди. А по характеру они очень схожи: такие же отважные в битве, энергичные в труде, во взаимопомощи и всяком общем деле.

Сходно устроен у этих видов муравейник. Только здесь на открытом месте, в степи, где и солнца много и свободно гуляет ветер, он значительно шире и никогда не бывает таким высоким, как в лесу. Вот своеобразный фундамент — земляное кольцо у основания округлого холмика. Оно заросло травой и едва заметно. Сам холмик сложен из множества палочек, сухих стеблей трав, пронизан сложными галереями. Под ними находится воронка, выложенная крупными частицами земли, а еще ниже, на глубине до полутора метров, расположены многочисленные зимовочные ходы и камеры.

На муравейнике всегда оживление: кто занялся строительством и тащит палочки в гнездо, кто отправился на охоту или возвращается с трофеем — убитым насекомым. Многие труженики не выходят из жилища и там, внутри него, хлопочут над белыми безногими личинками, круглыми, одетыми в коричневые шелковые рубашечки, куколками. Личинок и маток надо все время кормить и содержать в чистоте, а куколок — греть как можно больше в самых верхних и самых теплых камерах.

Степной муравей приносит пользу, истребляя насекомых — вредителей посевов и пастбищных растений. И трудно сказать, что было бы, если бы не постоянная и неугомонная работа этих наших многочисленных друзей.

Выше в горах травы гуще, ветер сильнее. Здесь муравейники совсем низкие и, странно, сверху прикрыты ползучей травою — ячменником. Зачем, казалось бы, муравьям терпеть ползучую траву? Но, видимо, не зря ее не трогают. Стебли ячменника прикрывают муравейник, как канаты юрту, и защищают его от ветра.

Еще выше в горы по хребетику вьется тропинка. Впереди далекие снежные вершины, позади широкие просторы и озеро. Какое оно теперь большое и синее! И хребет за озером тоже стал выше и показал свои далекие, невидимые снизу белые вершины. Сверху все кажется маленьким, игрушечным — и ленточка дороги с облачком пыли, поднятой машиной, и белые точечки валунов, и узкая полоска песчаного берега.

Здесь, на хребетике, с западной теневой стороны травы гуще и выше; с южной стороны растет низкая степная трава типчак. На хребетике ветер полновластный хозяин: налетает шквалами, шумит в ушах и треплет одежду. На перевальчике, где особенно жестоки его порывы, необычно жилище степного муравья; это косматая, напоминающая папаху, кочка. Высокий, почти цилиндрический муравейник окружен с боков плотными стенами, поросшими типчаком. Корни трав крепко переплелись и образовали плотную стенку — надежную защиту от ветров и ураганов. И только на самой вершине находится ровная площадка из палочек — этот своеобразный солярий, где муравьи прогревают своих куколок. Всюду по хребетику видны подобные муравейники-кочки.

Как же возникает такая кочка и как получаются у нее такие высокие стенки из дерна?

Разглядывая муравейники, можно догадаться, как возникает столь странная архитектура. Вначале вынесенную из ходов почву муравьи раскладывают вокруг небольшого плоского конуса из палочек. На этой почве, мягкой и рыхлой, быстро растет типчак. Насекомые его не трогают, но, подсыпая землю, направляют его рост так, что получаются вертикальные стенки из дерна. Растет муравейник, растет земляной вал, растет и типчак, занимая свободный от растительности клочок земли. И такие получаются у муравейника добротные стенки, что ни ветер, ни стужа не страшны ему. Очень крепкие — едва топором разрубишь. Вот так, в зависимости от обстановки, изменяются строительные навыки у одного и того же муравья.

В Золотовском ключе Алма-Атинского заповедника еще ранняя весна, деревья голые, трава едва зазеленела, украсилась скромными желтыми цветочками гусиного лука. Но муравьи давно пробудились, спешно подправляют купола своих муравейников, а на тоненькой веточке ивы я вижу, как тесной кучкой застыл отряд рыжих воинов, бдительно охраняющий крошечное стадо тлей: после зимнего сна у муравьев одна из первых задач — разведение тлей. Потом дойные коровушки будут снабжать всех питательным молочком.

Я загляделся на сторожей. Ранним утром холодно, за ночь муравьи окоченели и все же, завидев меня, встали в боевую позу, грозятся своими спринцовками. Рядом с ивой вижу большое темное пятно, а на его краю — два маленьких муравейника, каждый едва больше кастрюли среднего размера. Темное пятно — остаток когда-то бывшего громадного муравейника, и жил он, может быть, не одну сотню лет. Но пора расцвета его прошла, за нею наступил упадок жизни большого общества, а затем и конец. Ничто не вечно в мире органической жизни.

А маленькие муравейнички? Не осколки ли они когда-то процветавшего общества? Скорее всего, нет. Здесь обосновались две молодые самки и теперь все начинается сызнова, впоследствии, быть может, возродится большой муравейник и тоже проживет благополучно не одну сотню лет. Если только ему не помешают медведи. Здесь они — первые враги муравьев и все время разоряют их жилища.

Я разглядываю муравейнички и замечаю необычное. Они, оказывается, разные. Один сложен из крупных палочек и камешков серого гранита, тогда как другой — из мелких тонких палочек и даже травинок. Такое жилище строит другой муравей — тонкоголовый. Как же они, два неприятеля, не терпящие друг