Русские сосредоточились на противодействии системам АВАКС. За последние 12 часов самолеты Е-3C четыре раза были атакованы сверхдальнобойными ракетами ПВО, о существовании которых теоретически было известно, но предполагалось, что они не вышли из стадии опытных образцов. В трех случаях ракеты удалось сбить, в одном – жертвой стал F-15[49] непосредственного прикрытия. Но каждый раз «Сентри» были вынуждены отключать излучение и уходить с маршрута патрулирования, теряя контроль над воздушной обстановкой.

Кроме того, ракетный удар по авиабазе Повидзе под Познанью пришелся сразу после посадки там трех АВАКСов и привел к их потере, что через несколько часов вылилось в дезорганизацию действий коалиционных ВВС.

Оказала свое влияние и деятельность русских спутников – постановщиков помех. Выход из строя системы глобального позиционирования в регионе резко снизил эффективность управляемого оружия как воздушного, так и наземного базирования. Причем способ, которым это было сделано, не мог быть парирован срочным запуском новых спутников взамен, как предполагалось, уничтоженных.

Все это привело к тому, что воздействие на русские войска, вливавшиеся в Прибалтику, оказалось минимальным. Они захватили Вильнюс, приближались к Таллину, Тарту и Риге. Требовалось резкое увеличение наряда авиации, выделяемой на подавление ПВО, а это, в свою очередь, приводило к уменьшению воздействия на танки и мотопехоту. Сказались последствия многочисленных войн армии США со слабыми в военном отношении государствами. Их можно было бомбить почти неограниченное время, не опасаясь ответных действий.

Короче, авиация подкачала. Джонсон покосился на телефонную трубку, он только что закончил говорить с командующим коалиционной авиации генералом Гатлингом. К исходу первых суток операции подчиненные тому соединения должны были захватить господство в воздухе и наращивать усилия по уничтожению русских наземных сил и изоляции района боевых действий. Господства, однако, достичь не удалось, что в самом ближайшем будущем грозило крайне негативными последствиями.

Гатлинг в свое оправдание заявил, что интегрированная система ПВО российских частей оказалась гораздо более прочной, чем предполагалось ранее. Недооцененное разведкой перевооружение одного из дивизионов в каждом полку или бригаде русской ПВО системами «Панцирь» серьезно повысило их живучесть. Тем не менее силам Коалиции удалось подавить дальнобойные комплексы ПВО, прикрывавшие группировку «Кило», а многочисленная ударная авиация русских проявляла активность только на второстепенных направлениях. В ответ Джонсон ехидно заметил, что подавление русских SA-12 и SA-20 под Калининградом – это заслуга армии, а отнюдь не USAF, после чего напомнил про пропущенный русский десант и показательный разгром флотской авиации над северной Балтикой в середине дня.

Строго говоря, в этих инцидентах был виноват не один Гатлинг – авиация флота, да еще в операциях против кораблей в открытом море, ему не подчинялась, – а в том, что проморгали русский десант, была недоработка и самого Джонсона: от русских элементарно не ждали подобной, почти самоубийственной, наглости.

Так или иначе, не предсказанная ранее активность группировки «Майк», в виде атаки на Вильнюс и многочисленных тактических десантов, создала значительные проблемы в выдвижении на выбранные позиции 1-го армейского корпуса. Русских десантников удалось выбить из Алитуса, но очистка от них Каунаса требовала сосредоточения сил. А это означало потерю темпа. Просто обойти Каунас было нельзя: по хайвею Е-85 к десанту могла прийти помощь со стороны занятого русскими Вильнюса, что обещало осложнения в дальнейшем.

Южнее, в Белоруссии, полякам пришлось отказаться от штурма Гродно, чтобы удержать белорусов, угрожающих с юга Белостоку. Джонсон несколько часов назад имел неприятный разговор с чинами польского генштаба. Американцу было плевать на их резоны, его больше всего заботило, что проходящее через Гродно шоссе Белосток – Друскиненкай по-прежнему невозможно использовать для продвижения в южную Литву, но эти dumbs поляки, пользующиеся в пределах южного сектора определенной автономией в действиях, его увещеваниям не вняли.

Все это можно было счесть мелкими неприятностями, поскольку на основном направлении, против группировки «Кило», если не считать досадного случая ракетной атаки конечно, операция проходила в полном соответствии с планом… Командующий силами Коалиции четырехзвездный генерал Обадия Джонсон решил выстроить свое заключение именно вокруг этого факта.

Четверка истребителей поднялась с гудевших стальных плит аэродрома слитно, словно одно живое существо, и для наземных наблюдателей растворилась в ночи. По крайней мере до того момента, пока короткая кодовая посылка не сообщит операторам АСУ воздушной группировки Российской армии, что самолеты достигли нужной точки и действуют по плану.

Дебют новейших Су-50 получился впечатляющим. Сколько точно вражеских самолетов вчера днем было уничтожено над Балтикой, оставалось неизвестным, но расшифровка средств объективного контроля показывала, что не менее пятнадцати. Поэтому на борту машины Кузнецова красовались сейчас две свежие «звездочки», все равно невидимые в темноте.

Увы, на других направлениях в воздухе все обстояло совсем не так благополучно. Американцы сделали ставку на техническое превосходство и постепенно добивались господства в воздухе. Наземные средства ПВО вызывали у них куда больше неприятностей, но и здесь им удалось полностью подавить все дальнобойные комплексы противовоздушной обороны в Калининградской области и в значительной мере – в северо-западной части Белоруссии. Нанести сколько-нибудь значительный ущерб русским войскам, приближающимся к Таллину, Тарту и Риге, они пока были не в состоянии, зато надежно пресекали попытки русских штурмовиков и бомбардировщиков действовать за пределами зоны своей ПВО. Попытки групп истребителей навязать им бой за пределами этой зоны, как правило, были безуспешны – «Рэпторы» засекались радарами слишком поздно, иногда только после пуска ими ракет. Нескольких удалось сбить, но соотношение потерь в воздушных боях составляло два с половиной или три к одному в пользу американцев.

Над тактикой противостояния новейшим американским истребителям бились десятки умов ВВС России. Кузнецов вспомнил свои ночные бдения перед плакатом с изображением F-22 в разрезе и грудой аналитических записок о его предполагаемых сильных и слабых сторонах.

Чему можно позавидовать у «американца», так это мощности и надежности двигателей. Правда, похоже, тут у них не без изъяна: малая разница между крейсерской и максимальной скоростями свидетельствует о том, что в них снижен коэффициент двухконтурности. Значит, с одной стороны, они крайне прожорливы на дозвуковых скоростях, а с другой – имеют низкую газодинамическую устойчивость. Это может привести к их заглушке на больших углах атаки. Плюс к этому американские конструкторы, похоже, в погоне за морковкой «стелсовости» не приняли мер по увеличению давления в воздухозаборниках на больших углах атаки. Аэродинамика вообще не слишком сильная сторона американской авиаконструкторской школы. Избалованные наличием и доступностью мощных авиационных двигателей, они привыкли решать проблемы «в лоб», будучи уверенными, что «с мощным мотором полетит что угодно». При неважной аэродинамике маневренность «Рэптора» обеспечивает разветвленная система носков, флайперонов, элеронов и управление вектором тяги. При этом площадь несущих поверхностей невелика, в угоду все той же малозаметности, а значит, американский «Хищник» на вираже будет стремительно терять скорость и тягу двигателей. По всему выходит, что, в отличие от отечественной машины, у заокеанского собрата максимальная перегрузка в девять «же» является блефом разработчиков или рекламным трюком, так как не может быть удержана при развороте ни на триста шестьдесят, ни даже на сто восемьдесят градусов… Из этого следует, что в ближнем бою «американцу» ничего не светит, вот только как заставить его вступить в ближний бой? Ведь, в отличие от русских летных школ, где он преподается в полном объеме, у американцев в учебных боях сам факт его наличия считается поражением допустившего это пилота.

В общем, все опять упирается в тактику. Победа останется за тем, кто придумает финт, который