штурмовики Су-25[23], призванные подавить сопротивление в районе высадки. Летчики тренировались на своих полигонах, а здесь только обозначали действия. Но это все равно выглядело впечатляюще. Раздался треск, словно открывали гигантскую молнию или рвали сложенный в сотню слоев брезент, и за каждым из самолетов по земле протянулась длинная полоса взрыхленного грунта. Сотни малокалиберных бомб, поднимая в воздух ошметки грязи и остатков снега, рвались на поле, зачищая его от условного противника. Штурмовики на несколько секунд пропали из виду, но потом вдруг выскочили с другой стороны. Под носом у пары из них запульсировал огонь, и струи снарядов, прямо перед генеральской площадкой хлестнули по бутафорским «аэродромным сооружениям». Это было так неожиданно и зрелищно, что единственный гражданский на площадке, оператор телеканала «Звезда», глядя с открытым ртом на оставшиеся в воздухе после пролета штурмовиков дымные облачка, отвлекся и опустил камеру. Правда, мгновение спустя он снова взял ее на изготовку, потому что над дальним концом поля появились первые «Илы».

Полевой побелевшими пальцами вцепился в деревянный поручень. Боевая выброска означала, что боевые машины будут сбрасываться с высоты пятисот метров, а личный состав второго батальона – всего с двухсот. Под куполами на крайне ограниченной площадке должны были оказаться почти тысяча человек и несколько десятков единиц техники. Организовать выброску так, чтобы избежать столкновений в воздухе, само по себе было нелегким делом. И крайне опасным, учитывая, что значительная часть десанта не имела даже запасных парашютов, бесполезных на малых высотах.

Всего в группе должно было быть двадцать семь Ил-76, но час назад с одного из бортов доложили о неисправности. Хотя она и не могла сорвать выброску, но Полевой приказал пилотам возвращаться на аэродром, уменьшив силу высаживаемых подразделений на две БМД и двадцать пять человек.

Выброска продолжалась минут пятнадцать на поле размером примерно три тысячи на пятьсот метров. В воздухе повисли сотни куполов, и было отчетливо видно, как при отделении от идущих на малой высоте транспортников они наполняются в горизонтальном, а не в вертикальном потоке.

Еще минут через десять первая волна десанта при поддержке бухающих стомиллиметровок БМД ворвалась на «аэродром» и захватила его. Одновременно с этим доложила о завершении высадки вторая аэродромная группа, которая в том же составе высаживалась в пятнадцати километрах западнее.

На поле остались торчать одна БМД, гусеницы которой, несмотря на чехлы, запутались в устилающих поле километрах парашютных строп, и «КамАЗ» с прицепом, застрявшие в весенней грязи. Вокруг машин суетились казавшиеся отсюда крошечными фигурки солдат, высвобождая технику из глиняного плена. Но для Полевого куда более важным было то, что при массовой парашютной выброске никто из десантников не погиб и не пострадал. Расчеты показывали, что в боевых условиях потери десанта еще до выброски могли составлять от пяти до двадцати процентов от численности личного состава. Это было неизбежным, но начинать терять людей еще в процессе тренировок командующему не хотелось.

Зал оперативного контроля системы противовоздушной и противоракетной обороны американского континента (НОРАД), находящийся в недрах горы Шайен, производил на каждого, кто видел его впервые, сильное впечатление. На огромном экране зеленым по черному горел огромный контур североамериканского континента, а множество мониторов меньшего размера и прозрачных панелей, расчерченных координатными сетками, делали огромное помещение похожим на таинственный храм. Попавшие сюда журналисты, слегка инфантильные, как и большинство американцев, прозвали это помещение «Хрустальным дворцом». Однако, сделав несколько шагов в сторону и преодолев три двери, одна из которых была стальной и весила десяток тонн, посетители попадали в комнату, напоминающую заурядный офис, в которой только смутное гнетущее ощущение выдавало ее расположение под шестисотметровой гранитной толщей. После того как в России в начале девяностых к власти пришло дружественное Соединенным Штатам правительство, комплекс переехал на шестнадцать километров, в не укрытые от поражающих факторов помещения на авиабазе «Петерсон», а командный пункт под горой планировалось превратить в мемориал в честь «победы в холодной войне». Однако в связи с кризисом в Балтийском регионе дежурство в «Хрустальном дворце» было возобновлено.

Присутствующие здесь сейчас люди на подобные тонкости не обращали внимания, потому что были здесь не впервые. Дежурный офицер раздал им листы бумаги с информацией, а сидящий во главе длинного стола тучный мужчина в адмиральской форме, командующий североамериканской аэрокосмической обороной Альфред Кинли, с шумом выпил стакан «Доктора Пеппера».

– Начнем, господа. Четыре дня назад русские одним запуском вывели на орбиту три новых спутника навигационной системы «Глонасс». Запуск был внеплановым, мы ожидали его не раньше лета. Разведка сообщает, что спутники перед полетом были доработаны, но характер доработок неизвестен. Сегодня утром русские информационные агентства сообщили, что спутники введены в действие в составе русской глобальной навигационной системы. Однако параметры их орбит, которыми мы располагаем, показывают, что это не так. Все данные есть у вас в распечатках. Я хочу слышать ваши мнения.

Некоторое время слышался только шелест листов бумаги.

– Насколько я понимаю, это первый запуск навигационных спутников «Ангарой», – сказал, наконец, один из специалистов. – До этого русские выводили по два таких аппарата с Плесецкого космодрома ракетой «Союз-2» с разгонным блоком «Фрегат». А еще раньше по три, но «Протоном» и с Байконура. Быть может, просто нерасчетная орбита?

– Вряд ли, – не согласился с ним другой. – Орбиты спутников устойчивые, никаких усилий по их изменению не прикладывается. А излучают ли эти спутники навигационные сигналы?

Тучный адмирал покачал головой.

– С борта каждого из них идет обычная телеметрическая информация, но основные их передатчики пока молчат. Это неудивительно – у системы «Глонасс» три орбитальные плоскости по восемь аппаратов каждая, но новые спутники не вписываются ни в одну из них. К тому же обычный цикл проверок после выхода на орбиту занимает у русских примерно полтора месяца.

– Могут они быть запасными? На случай выхода из строя действующих?

– Тогда почему на таких сумасшедших орбитах? Они не смогут заменить другие аппараты!

– А может, это вообще не навигационные спутники? – предположил специалист в форме полковника ВВС. Остальные подняли на него глаза. – Не навигационные, а другие. Разведывательные, к примеру. Или даже спутники-истребители. У русских ведь есть и такие, верно?

– Исключено! – отрезал специалист по радиолокации. – Радиолокационная сигнатура каждого из них соответствует таковой для аппаратов «Глонасс-К». Геометрические размеры невелики – топлива на борту не хватит для резких маневров, значит, не истребители. Да и орбиты… С большим эксцентриситетом и высокой скоростью в перигее – значит, как разведывательные не годятся. Правда, это могут быть ретрансляторы, но чего?

– Я свяжусь со станцией в Саннивейле, в Калифорнии, – сказал адмирал. – У ребят оттуда есть оптическая система слежения за спутниками. Они наведут свой телескоп на одну из этих птичек, когда та будет вблизи Земли, и развеют наши сомнения. Что еще?

– В параметрах их орбит я вижу что-то знакомое, – сказал молчавший до этих пор азиат неопределенного возраста в очках с толстыми стеклами. – Высокоэллиптические орбиты… Да, точно. Я решал подобную задачу. Давно, еще в Японии.

Теперь все перевели взгляды на него.

– Смелее, господин Сумида. Что это была за задача?

– Японское правительство планировало развернуть региональную навигационную систему «Зенит». Четыре спутника, на похожих на эти орбитах. Один или два постоянно должны были висеть над Японскими островами близко к зениту. Разработку прекратили из-за плохого геометрического фактора: гиперболоиды, соответствующие одинаковым разностям времён прохождения сигнала, почти совпадали, что давало слишком большую ошибку… – Японец на секунду замолчал, потом поднял голову. – Если это так, то мы можем вычислить район, которым интересуются русские!