— Ну что, народ, финальное обсуждение?

Май Куданно, он же Палек Мураций, обвел глазами собравшихся. Исука мысленно прикинула, как их компания выглядит со стороны. Шесть воспитателей в форменной одежде Академии, один растрепанный нахальный мальчишка и две горничных. И все набились в небольшую комнату в квартире Айсоки, рассевшись на кровати, стульях, а Май (пусть остается Маем, так привычнее) вообще со скрещенными ногами забрался на столешницу. Прямо заговорщики. Глупо. Если уж опасаться шпионов, так и здесь собираться нельзя. Впрочем, Демиургам, вероятно, виднее. Об окружающей виртуальности они знают куда больше… следует надеяться. Что она вообще знает о Демиургах, кроме как нескольких фактов (фактов ли?), услышанных от них самих?

Она уже почти справилась с шоком после пробуждения, и даже ходила почти уверенно. Легкая раскоординированность движений все еще сохранялась, но в целом самочувствие казалось удовлетворительным. Даже Атрибут она вызвать сумела, хотя контролировать свою секиру ей пока что удавалось не лучше, чем самой неумелой из первокурсниц. Но воспринимать окружающий мир как реальный все еще получалось плохо. Исука постоянно подозрительно вглядывалась в окружающее, надеясь заметить какие-то нестыковки, выдающие виртуальность, но ни разу ничего не обнаружила. Если они и в самом деле в виртуальности, то ее авторы — гении. Или боги. Дело было в другом: ее воспоминания — они перестали казаться настоящими. То, что она помнила о двадцати девяти годах своей жизни в Сайлавате, вдруг оказалось иллюзорным и нереальным. Образы, эмоции, звуки из прошлого, в реальности которого ранее ей даже в голову не приходило усомниться, превратились в скверные мутные обрывки — словно мельком увиденные на старой, столетней давности, обшарпанной кинопленке. Даже серебряные часы, которые она все время носила в кармане жакета — к чему относится надпись на внутренней стороне крышки? «Помни о Вратах» — о каких вратах? А ведь еще недавно напоминание точно являлось чем-то очень важным и естественным, отсылая к каким-то прочным и надежным ассоциациям. Как объяснила Клия, искусственно сформированные воспоминания могли казаться достоверными только при действующих штуках, называвшихся «ментоблоками». Процесс сатори убирал эти ментоблоки, превращая тем самым псевдоличность в труху. Ложная память не пропадала — просто становилась тем, чем и являлась на самом деле: воспоминаниями об искусственных сценах, показанных ей перед помещением на реабилитационную площадку.

Старая память рассыпалась, но и новые (точнее, старые, из прежней жизни) воспоминания все еще не стали живыми и реальными. Они постепенно всплывали из глубины, словно неторопливые пузыри воздуха в масляной лампе, но тоже казались какими-то искусственными и ненастоящими. Со временем прежняя личность, как ей пообещали, восстановится полностью, надо лишь терпеливо того дождаться. Ну что же, делать все равно нечего. Придется ждать, тем временем пытаясь не заблудиться в мире, одновременно хорошо знакомом и открываемом заново.

Ждать — и надеяться, что Май-Палек сумеет расхлебать политическую кашу, которую сам же и заварил.

— Довожу до общего сведения последние расклады, — Палек поерзал, устраиваясь поудобнее. — За кулисами я плотно пообщался с кое-какими деятелями местной Церкви. Среди них два нэмусина — Фасар и Сумарто, причем Фасар, напоминаю, бесконтрольно проснувшийся, и несколько искинов, из которых особенно важны бишопы Гнесий и Ююсий, один из влиятельных членов Конклава. Их поддержка нам обеспечена. Хотя Ююсий не слишком-то доверяет мне, как кажется, он считает, что любые серьезные решения насчет меня могут дестабилизировать обстановку. Архибишоп Церкви, как его… Бомбай определенного мнения, если так можно выразиться, не имеет, но Гнесий твердо пообещал его нейтралитет. Так что с Конклавом у нас — пятьдесят на пятьдесят. Что касается графов…

— Май, можно вопрос? — перебила его Исука. — Пока не забылось?

— Ага, — Демиург выжидательно посмотрел на нее. — Только быстро.

— Вот ты говоришь — убедил искинов. Почему их нужно убеждать? Вот, например… — она неуверенно покосилась на сидящую почти вплотную Клию. Она все еще не могла понять, как себя вести с… существом?.. которое вроде бы являлось ее давней подругой, но, как выяснилось, вовсе не давней и вряд ли подругой.

— Я поняла вопрос, — кивнула директор медслужбы. — Май, я отвечу, не возражаешь?

Она пошевелилась, поворачиваясь к Исуке.

— Понимаешь, Иса, — лекторским тоном, каким читала лекции кадетам, произнесла она, — в местной виртуальности существует несколько типов искинов. Как вам уже объясняли, изначальное ее назначение — площадка для ролевой игры волшебного типа. Соответственно, все местные сущности спроектированы для единственной цели: создания и поддержания правдоподобного игрового контекста. Для создания, грубо говоря, автономной среды, которая активно сопротивлялась бы игроку или игрокам, создавая препятствия для их преодоления. В соответствии с исходным проектом здесь существует два типа человекообразных объектов. Первый — куклы, вообще не обладающие самознанием. Статисты, предназначенные для заполнения пустоты. Они управляются специализированными программами, каждая из которых контролирует по нескольку сотен или тысяч кукол в разных частях страны. Каждая программа имитирует определенный тип поведения, и их относительно немного, но благодаря большому количеству кукол и их перемешиванию в целом создается правдоподобно ведущий себя псевдосоциум. Пока понятно?

— Да, — кивнула Исука.

— Однако куклы не способны и не должны создавать сопротивление среды. Они — всего лишь фон, движущиеся декорации. Реально сопротивление создается и поддерживается искинами поддержки. Они обладают психоматрицей первого класса, то есть достаточно высоким интеллектом, но без самосознания, и способны принимать самостоятельные решения. Такой искин, если прибегнуть к грубым аналогиям, искренне верит в свою легенду и разыгрываемую роль и может корректировать поведение в очень широких пределах для выполнения своих задач. Им нельзя управлять непосредственно, но зато его можно с помощью логики заставить изменить цели и приоритеты — без существенного отклонения от заданной линии поведения, разумеется. Именно таким убеждением Май и занимался в последние дни. Я тебя все еще не запутала?

— Я не такая уж и глупая, Кли, — криво усмехнулась Исука. — У меня вообще-то степень доктора технических наук… имелась когда-то.

— Вот и замечательно, — дружелюбно улыбнулась Клия. — Тогда осталось заметить, что я, Айсока, и Саомир — искины с психоматрицей третьего класса, то есть вполне разумные по человеческим меркам и обладающие самосознанием…

— На самом деле, — заметила со своего стула новая горничная-Демиург, называвшая себя Яной, — третий класс означает, что искин куда как разумнее среднего человека. Во всяком случае, вон того, что расселся на столе, уж точно.

— От глупой женщины слышу! — парировал Май. — Яни, не встревай. У нас пара минут как максимум. Потом присланный за мной эскорт начнет штурмовать ворота.

— Молчу, молчу, — махнула та рукой. — Клия, заканчивай. Извини, что перебила.

— Так вот, — как ни в чем не бывало продолжила Клия, — мы трое — искины третьего класса, обладающие полной информацией о происходящем и работающие для достижения главной цели: успешного завершения педагогического эксперимента. Я и Саомир активированы в процессе формирования Академии-Си. Мы построены на несколько иных принципах и императивах, чем Айсока, но мы все трое полностью осознаем ситуацию и сознательно сотрудничаем с Яной. Наконец, Яна дополнила виртуальность спящими нэмусинами, чтобы увеличить степень достоверности мира за счет их типично человеческого поведения. Их, разумеется, можно только убеждать, принуждение в их отношении применять запрещено. Пытаться раскрывать суть Академии-Си им бессмысленно, а иногда и вредно, они все равно не поверят, вот как ты бы не поверила до появления Мая. Иса, я ответила на твой вопрос?

— Да, Кли, спасибо, — пробормотала Исука. — Еще один маленький вопрос. Госпожа Яна, вот ты