американского тура, их спросили, как они проводят время, сидя в гостиничных номерах, он ответил: «Катаемся на коньках». — «Кем бы вы были, если бы Beatles не стали звездами?» — «Бедным битлом». — «Как вы думаете, будет в ближайшее время война?» — «Да, в пятницу».
Хотя он уже был вполне взрослым, в нем осталось много ребяческого. На вечеринке он долго смеялся над шуткой по поводу того, что они, должно быть, привезли с собой в багаже Мика Джаггера, и потом даже записал ее в блокнот. В июле 1964 года в лондонском «Dorchester Hotel» принцесса Маргарет высмеяла его, когда он настойчиво приглашал ее пойти на банкет по случаю премьеры первого фильма Beatles «A Hard Day's Night». В издании «Juke Box Jury», где была представлена вся группа, он переставил таблички с именами таким образом, что мой друг Кевин долгие годы пребывал в заблуждении, полагая, будто Джордж — это Джон.
Джон и Пол зачастую обращались с Джорджем довольно бесцеремонно. Иногда он сам напрашивался на это. Больше всего их раздражала его манера встревать в разговор с безапелляционными заявлениями, словно он старался продемонстрировать посторонним свою значимость. Неуверенный в себе, он ревниво относился к тому, что Леннон и Маккартни купаются в более ярких лучах славы. «О чем ты говоришь? Занимайся своим делом!» — рявкал на него Джон, вытаскивая сигарету из пачки в верхнем кармане его рубашки. «Ну а как насчет «Bama Lama Bama Loo» Литтл Ричарда?» — прервал он однажды Пола, дававшего интервью репортеру из «Melody Maker». «Что касается тебя, Джордж, — сказал ему Пол, прежде чем продолжить беседу с журналистом, — ты пишешь ужасно глупые вещи». — «Как я уже сказал, сочинение рок–музыки можно сравнить с абстрактной живописью».
После «Don't Bother Me» Джордж не написал ни единой «глупой вещи». Авторский дуэт Джона и Пола тоже переживал не лучшие времена, в немалой степени из–за австралийско–азиатского тура, который многие характеризовали как щедро субсидированную оргию. Если вышедший в июне 1964 года альбом «A Hard Day's Night» содержал 13 оригиналов Лен–нона—Маккартни, половину альбома «Beatles For Sale», появившегося в продаже к Рождеству, составляли старые рок–н-ролльные стандарты, а другую половину — песни, ложившиеся на полку еще со времен Quarry Men. Тем не менее, на мой взгляд, несколько тактов инструментала в далеко не выдающейся «I Don't Want To Spoil The Party» отражают подлинную сущность Beatles.
Недооцененный гитарный стиль Джорджа являлся таким же богатым наследием для других исполнителей, как и остальные новшества Beatles. Поскольку его соло и риффы конструировались таким образом, чтобы гармонично сочетаться с мелодичностью и лиризмом, они звучали ненавязчиво, даже вкрадчиво. Соло–гитаристы других групп, в отличие от Харрисона, выступали вперед, в лучи прожекторов, и, стиснув зубы, принимались выдавать последовательность аккордов, мало заботясь об эстетике песни.
Во время серии выступлений Beatles в «Hammersmith Odeon» в 1964 году у них на разогреве играли Yardbirds. В отведенные им десять минут они исполняли сокращенные инструментальные «запилы», которыми славились в «Crawdaddy», где в свое время сменили Rolling Stones. Увлечение виртуозными пассажами несколько обезличивало стиль их 19–летнего соло–гитариста Эрика Клэптона, который непродолжительное время входил в состав Engineers Брайана Кассара. Разделяя склонность к самопожертвованию некоторых своих черных кумиров, уроженец Суррея Эрик был страстным апологетом блюза, отличающегося определенным диссонансом звучания. Эту страсть не разделял Джордж Харрисон, который проводил немало времени за кулисами в компании Клэптона, хотя «толком не был знаком с ним».
Пока Клэптон, Элвин Дин и другие «виртуозы» варились в собственном соку в специализированных клубах и колледжах, не имея хитов, Джордж продолжал занимать первые места в опросах как лучший гитарист. Он — наряду с Searchers — впервые ввел в инструментальный арсенал поп–группы двенадцатиструнную гитару. «Это замечательный инструмент. По своему звучанию она немного напоминает электрическое пианино, но из нее можно извлечь прекрасный плотный звук». Один актер, друг Боба Дилана, научил его основам игры на двенадцатиструнной гитаре пальцами, однако он всегда прибегал к помощи плектра. Поскольку в Британии такая гитара еще была в новинку, Джордж приобрел полуакустическую модель «Rickenbacker» в Штатах, во время первого американского тура Beatles. В качестве соло–гитары она имела ограниченные возможности, но ее уникальный объемный эффект усилил «You Can't Do That», в которой сольную партию исполнял Джон, в то время как новая двенадцатиструнная гитара Джорджа звучала в басовом пассаже заглавной песни альбома «A Hard Day's Night».
Еще одно американское приобретение Джорджа можно было услышать в студии «Abbey Road». Изготовленный фирмой «Gretsch», «Chet Atkins Country Gentleman» звучит на альбоме «Chet Atkins Picks On The Beatles», для обложки которого Джордж с удовольствием написал примечание. В октябре студию посетил давний кумир Харрисона Карл Перкинс, когда Beatles записывали его песню «Everybody's Trying То Be My Baby», утопленную в «вибрирующем» эхе. На альбоме «Beatles For Sale» это единственный трек с ведущим вокалом Джорджа. В последний раз песню Леннона—Маккартни он спел на альбоме «A Hard Day's Night». Короткая, с подвываниями Леннона и Маккартни «оо–оо–о» на заднем плане, «I'm Happy Just To Dance With You» была отдана Джорджу потому, что Джон «не мог ее петь», хотя его авторству принадлежала большая часть текста. Выйдя на сингле в США, она заняла скромное 95–е место, ибо к концу 1964 года импульс завоевания Beatles Америки несколько ослабел. Они были во Франции, когда Capitol начала весеннее наступление с «I Want То Hold Your Hand» на Hot 100, изобиловавший балладами «Бобби» и серфинговыми инструменталами. После первого выступления в парижском зале «Olympia» Beatles явно нуждались в поддержке.
В определенной степени путь во Францию им проложили перевод на французский Петулой Кларк «Please Please Me» (она получила название «Tu Perd Ton Temps» — «Ты потерял свой шанс») и включение «Money», «You'll Never Walk Along» и других вещей в стиле мерсибит в репертуар Джонни Холли–дэя и еще нескольких французских поп–исполнителей. Однако дебютный концерт, в котором также принимали участие Трини Лопес и Сильвия Вартан, жена Холлидэя, прошел для них неудачно. Джордж пытался говорить на французском в пределах школьной программы («John est sur le table» — «Джон находится за столом»), но его замечания на английском становились все менее и менее шутливыми, по мере того как все чаще давала сбои аппаратура, что сопровождалось свистом из зала. Спустя год, после успешных выступлений во Франции Rolling Stones, Kinks и Animals, Beatles сумели устроить традиционный для них пандемониум два вечера подряд в «Le Palais de Sports».
Они оказались зачинателем движения, получившего название «Британское Вторжение в Новый Свет» и предсказанного в мае 1963 года Роем Орбисоном: «У этих ребят достаточно оригинальности для того, чтобы штурмовать чарты в США, что они уже сделали у себя на родине». Поскольку британская поп– музыка рассматривалась как нечто весьма легковесное — ярким представителем ее были Tornados, — мало кто верил ему. Тем не менее даже Рой говорил: «Как мужчине мне претит, когда представители моего пола носят длинные волосы, и я думаю, женщинам это тоже не нравится». Когда фрагмент концерта Beatles показали по общенациональному каналу телевидения США за месяц до их мессианского явления с небес в аэропорту Kennedy, Джек Пар — американский Воган — саркастически заметил: «Надеюсь, ученые уже работают над лекарством от этого». Население «библейского пояса» Штатов было настроено не столь снисходительно.
Даллас, штат Техас, представлял собой «место, неизвестное для войны», как пел Джерри Ли Льюис в «Lincoln Limousine», реквиеме по президенту Джону Ф. Кеннеди, убитому там в 1963 году, в тот самый ноябрьский день, когда британские газеты объявили о предстоящем визите Beatles в США. Некоторые утверждали, что успех ливерпульской четверки послужил противоядием от трагедии в Далласе. У Леннона была своя теория, согласно которой «ребята всюду ходят слушать одно и то же, и нет никаких причин для того, чтобы мы не могли играть в Америке те же песни, что и в Англии».
Если в Париже их уверенность в себе несколько пошатнулась, то в Нью–Йорке у них все прошло довольно гладко. «Если один из нас не знал, что сказать, — вспоминал Джордж, — у кого–нибудь другого всегда находился остроумный ответ». Beatles были свойскими ребятами, но не как «Бобби», которым теперь не удалось бы взобраться на вершину чартов даже во имя спасения собственной
