Он вынул морскую тварь из бокала.

— Миску.

Сабина достала из буфета две большие стеклянные миски и поставила на стол перед Эскофье. В миски она вылила шампанское и стала опускать в него лангустин. И они вместе с Эскофье смотрели, как маленькие лобстеры сперва яростно сопротивляются, потом постепенно затихают, и движения их становятся все более вялыми, а потом они и вовсе перестают двигаться.

— А правда, что если вы называете какое-то кушанье в чью-то честь, то этот человек становится бессмертным?

— Если кушанье очень хорошее и его легко может приготовить даже неопытный шеф-повар, то оно вполне может просуществовать весьма долго.

— Значит, даже я могла бы приготовить такое кушанье?

— Если бы его мог приготовить только я один, его рецепт умер бы вместе со мной.

— Но если бы я…

— Если бы ты сумела его приготовить, это было бы настоящим чудом.

— Это точно.

Рыдания мадам Эскофье в комнате наверху становились более ровными, она явно успокаивалась. Сабина снова взяла в руки поваренную книгу.

— А этих тварей кем считать — лобстерами или раками?

Эскофье закрыл книгу.

— Поставь «виндзорскую» сковороду на переднюю конфорку и положи туда сливочное масло, а потом добавь ровно столько же оливкового в количестве, достаточном для соте.

Вынув из стойки над раковиной большой кухонный нож, Эскофье принялся ловко вскрывать панцири опьяневших от шампанского лангустин и разрубать их на куски. Он действовал быстро, не зная жалости, но Сабина видела, что «чертовы жуки» не кричат, не пищат и вообще никак не реагируют на это насилие. Эскофье действительно умерщвлял их чисто, разве что клешни и хвосты несколько мгновений чуть-чуть шевелились.

Сабина растопила на дне сковороды сливочное масло и подлила туда оливкового.

— Слишком много, — сказал Эскофье. — Масло должно покрывать дно, но не больше, чем на самый кончик пальца. — Сабина тут же послушно слила излишки масла в стеклянный стакан. — Вот теперь хорошо. Приверни газ — пламя должно быть совсем маленьким, еле заметным.

Сабина сделала, как он велел. Голубые язычки пламени затрепетали, словно собираясь погаснуть, но все же не погасли.

А Эскофье вручил ей нож и приказал:

— Теперь давай ты. Не думай. Режь.

И она, точно слепая, принялась резать, рубить…

— Non, non! — вскричал Эскофье и отобрал у нее нож. — Всего одно быстрое движение вот отсюда, от основания головы. Чтобы смерть была безболезненной, нужно заставить молчать мозг. Иначе это всегда будет слишком жестоко.

Было совершенно ясно, что он говорит не о лангустинах.

Сабина выложила крошечного лобстера на разделочную доску. Он сонно шлепнул ее хвостом по ладошке. Длинная розовая клешня вцепилась ей в большой палец. Было слышно, как наверху что-то громко говорит сиделка, перекрывая рыдания мадам.

— Руби, — велел Эскофье.

И она рубанула. Воткнула острие ножа точно между глазами лангустины. Тело ракообразного тут же обмякло. В общем, все оказалось гораздо проще, чем она себе представляла.

— Хорошо. Только нужно действовать быстрее. Мясо ракообразных всегда слаще, если его приготовить сразу после их умерщвления.

Эскофье ловко убрал сковороду с огня и взял со стойки второй нож. Теперь они вместе дружно рубили и снимали с лангустин панцири. Работали молча. На кухне был слышен лишь стук ножей по деревянным разделочным доскам. Из-за дверей донесся голос сиделки: она говорила по телефону. «Морфин, — кричала она, — у нас кончился морфин!»

Сабина знала, что в доме нет денег, чтобы заплатить за морфин для мадам.

Эскофье снова поставил сковороду на огонь. Когда масло зашипело, они стали горстями бросать в него куски лангустин.

Затем Эскофье сходил в кладовую и принес целую пригоршню разнообразных приправ.

— Обжаривай две минуты. Пока они не начнут розоветь. А потом сразу выкладывай на противень. И суй в теплую духовку.

Сиделка приоткрыла дверь кухни.

— Месье Эскофье! — окликнула она. Она была худая и какая-то пожухшая, как осенний листок.

— Мы заняты. Готовим еду.

— Доктор сейчас придет.

— Ничего страшного, еды хватит на всех.

— Месье Эскофье, он придет не обедать, а поговорить с вами. Он даже по телефону сказал, чтобы вы немедленно вернулись в постель и ждали его там.

— Я занят.

Сабина выложила обжаренных лангустин на противень и сунула в духовку. А Эскофье высыпал в то масло, на котором жарились лангустины, разные сухие травы — чабер, фенхель, базилик, лаванду, веточку тимьяна и один лавровый листик. Сиделка продолжала стоять рядом, но он на нее никакого внимания не обращал и продолжал разговаривать с Сабиной тихо, заговорщицким тоном, точно ребенок, которому давным-давно уже пора спать, а он все не идет.

— Погоди, вот все это сейчас нагреется, и вся кухня наполнится ароматами лета!

Затем Эскофье начистил и порубил целую горсть фиолетового чеснока.

— Парижане не желали есть чеснок, пока я не сказал им, что это афродизиак, — усмехнулся он. — И после этого они прямо-таки помешались на нем.

— А это действительно афродизиак?

— Да — если я так скажу.

Сиделка откашлялась и сказала чуть громче:

— Месье Эскофье, доктор настаивает…

— Ступайте прочь.

Сиделка рассердилась и ушла, громко хлопнув дверью.

А Эскофье кинул на сковороду кусочки лимонной и апельсиновой шкурки.

— Чувствуешь запах? Это эфирные масла, которые выделяются при нагревании.

— Я могу сама все доделать, месье.

— Наша работа здесь куда важнее, чем рассказы доктора о том, что мы и без него давно уже знаем. Ты потом поймешь, что я прав. Вот увидишь.

На горячей сковороде шкурки цитрусовых прямо-таки истекали эфирными маслами. И запах на кухне действительно стоял такой, что Сабина вспомнила летний день в Провансе.

— Слова неуклюжи и ограниченны по своей природе, — сказал Эскофье. — Только с помощью еды можно высказать все, что у тебя на сердце. Итак, сколько помидоров и морковок я должен положить в рагу? И сколько лука? У нас ведь, кажется, есть лук? Сколько луковиц нужно очистить?

— Не знаю.

— Думай, Сабина, думай. Лангустины сладкие. Травы душистые. Помидоры тоже довольно сладкие, но в них немало и кислоты. Рагу подается вместе с ракообразными, а не после них. Чтобы можно было по очереди вкушать и то, и другое, чувствуя на языке идеальное сочетание мелодий моря и земли. Итак, возьми нужное количество овощей, все почисти и мелко порежь.

— Но я не могу…

— А ты постарайся! Закрой глаза и представь себе завершенное кушанье. Подумай, каково должно быть правильное сочетание всех ингредиентов, чтобы достигнуть идеального звучания.

Сабина закрыла глаза, а Эскофье поднес ей к самому носу благоухающую сковороду.