Лублин сошел с нижней ступеньки, переводя взгляд с их лиц на револьвер.

— Дура ты, Рита, — бросил он Джилл. — Наличных я дома не держу. Может, сотни две, не больше.

— Деньги нам не нужны.

— Не нужны, — он всмотрелся в Дэйва. — Тогда что?

— Информация.

— Если так, уберите револьвер. Какая информация?

— Насчет Корелли, — револьвер он не убрал.

— Корелли?

— Джо Корелли.

— Я его не знаю. Кто он такой? И уберите револьвер.

Похож на слизняка, подумал Дэйв, да только глаза жесткие и расчетливые, не вяжущиеся с дряблым телом.

— Корелли мертв, — пояснил Дэйв.

— Я даже не знал, что он болел.

— Вы его убили.

Лублин теперь улыбался одним ртом, не глазами.

— Тут какая-то ошибка. Я никогда не слышал о вашем Корелли. Как я мог его убить? — он развел руки. — Вам надо бы успокоиться, вернуться домой. С чего вам целиться в меня из револьвера? Вы же не собираетесь пристрелить меня? Зачем вам это? Вы такие молодые, уже поздно, вам пора домой. А потом…

Его надо заставить поверить, подумал Дэйв. Убедить, что дело серьезное. Но ситуация не располагала к насилию. Толстячок в халате, с вкрадчивым ровным голосом. Он просто не мог ударить Лублина.

Джилл, подумал он. Они изнасиловали Джилл. С этой мыслью он шагнул вперед и стволом револьвера порвал ему щеку. Потом перекинул «пушку» в левую руку и правой ударил в зубы. Затем ударил вновь, в грудь. Лублин повалился на ступени. Сел, тяжело дыша, прижимая руку к разбитым губам. Из рваной раны на щеке текла кровь.

— Сукин сын, — пробубнил Лублин.

— Может, начнешь говорить.

— Убирайся к дьяволу.

— Неужели ты думаешь, что мы не развяжем тебе язык, старик? Ты не убивал Корелли, ты оплатил его убийство. Мы хотим знать фамилии тех, кто его убил. Больше ничего. И ты их нам скажешь, рано или поздно.

- Да кто вам этот Корелли?

— Никто.

— Так какая вам разница, кто его убил?

— А вот это не твое дело.

Лублин обдумал его слова. Медленно поднялся, все еще прижимая руку ко рту. Взгляда Дэйва он избегал, предпочитая изучать пол. Похлопал по карманам халата, сказал, что хочет закурить. Дэйв бросил ему пачку. Лублин ее поймал, но сигареты высыпались на пол. Он наклонился, вроде бы собрать их, рванулся вперед, пытаясь добраться до револьвера. Дэйв ударил его ногой в лицо. Отступил, ударил вновь.

Им пришлось принести из кухни воды, обрызгать Лублина, чтобы привести его в чувство. На лицо было больно смотреть. Губы кровили, двух передних зубов не хватало. Он поднялся, шатаясь, добрался до кресла, рухнул и него. Дэйв раскурил сигарету, протянул старику. Лублин взял ее, но в рот не сунул.

— Корелли, — напомнил Дэйв, и тут Лублин глубоко затянулся.

— Я знаю Корелли. Вел с ним кое-какие дела.

Дэйв молчал.

— Я его не убивал.

— Черта с два.

Глаза Лублина широко раскрылись.

— С чего мне нанимать убийц? Что он мне такого сделал?

— Задолжал шестьдесят пять тысяч долларов.

— От кого вы об этом узнали?

— От Корелли, — Дэйв на мгновение задумался. — И от других людей.

Он наблюдал за выражением лица Лублина, за его глазами, чтобы понять, клюнул ли он на ложь, стоит ли открывать правду. И внезапно ему вспомнилась одна из дисциплин, которую преподавали на юридическом факультете. Техника перекрестного допроса. Этому тебя, думал он, не учили. Тебе рассказывали, как заставить свидетеля противоречить самому себе, как заманить его в западню, как поставить под сомнения его прошлые показания. Но не учили вытягивать из человека нужные тебе сведения, наставив на него револьвер. Тебе объясняли, как обходиться словами. Когда же слова не помогают, все приходится узнавать на собственном опыте.

— Он задолжал мне деньги.

— По какому поводу?

— Проиграл в карты.

— Он не смог расплатиться и ты приказал его убить?

— Глупость какая-то, — бросил Лублин. Теперь он держался увереннее. Может, лицо уже не болело. — Живым он еще мог заплатить. А после смерти — нет. Еще никому не удавалось поручить долг с мертвого.

— Когда он влез в долг!?

— В феврале, марте. Какая разница?

— Как?

— Я же сказал, карты. Он никак не мог остановиться, занял деньги, проиграл их. Обычное дело.

— Какая игра?

— Покер.

— Покер. И вы одолжили ему шестьдесят пять тысяч?

— Пятьдесят. Пятнадцать — проценты,

Он задумался, и тут подала голос Джилл.

— Он лжет, Дэйв.

— С чего ты взяла?

— Корелли ставил на лошадей по два доллара. Ты видел расписки. Он не стал бы играть в карты по- крупному.

— Послушайте, черт побери… — возвысил голос Лублин.

— Врежь ему еще раз, — оборвала его Джилл,

На лице Лублина появилась еще одна рваная рана. Дэйв сдержал силу удара, чтобы Лублин не отключился. Он хотел лишь причинить бода. Лублин вжался в спинку кресла. Дэйв ударил еще раз. Теперь без усилия над собой.

— Начни снова.

— Я одолжил ему деньги. Я…

— Говори правду,

— Мы хотели провернуть одно дело.

— Какое дело?

— Предложил его Корелли. В Йонкерсе ограбили склад. Украли на четверть миллиона долларов растворимого кофе. Хотели продать его в Детройте за сто тысяч. Сделка сорвалась.