осуществлялась с ним по радио, а от него — письмами на подставной адрес. Однако, как он уверяет, после прибытия в Заполярье не выполнил ни одного их задания и денег от них не получал. Кодовую таблицу похитил случайно, потому что кодировщик был пьян, а ему в руки попали ключи от шифровальной комнаты. Таким образом он захотел напомнить о себе и в очередной раз дополнительно заработать денег. Ну, вот и все, а дальше будем его допрашивать, может быть, еще что-то узнаем. Обязательно проверим домик в селе, не исключено, что там установили шпионскую аппаратуру контроля за режимами работы станции ПВО. Будем надеяться, что наши коллеги из Горьковского Управления нас не подведут и что-нибудь интересное там найдут.

Назад Можайский и Чернов возвращались в состоянии эйфории. Дело, которое продвигалось с такими потугами, наконец успешно завершилось.

— А что по этому поводу сказал Иващенко? — поинтересовался у Можайского Чернов.

— А он ничего еще не знает, — весело ответил подполковник. — Когда позвонили в отдел, он уехал в Особый отдел флота, но я там его не нашел. Так что он еще не в курсе, что его ждет.

— Тогда для него это будет сюрприз.

— Возможно, но я не думаю, что очень приятный. Конечно, с одной стороны, он выдаст этот результат наверх как свое достижение, а вот перед тобой вряд ли извинится. Иван Петрович не любит проигрывать.

— Да мне его извинения даром не нужны, мне важно осознавать, что все это время я был на верном пути.

Почти одновременно автомобиль Можайского и служебная «Волга» полковника Иващенко подъехали к зданию Особого отдела.

— Вы откуда? — спросил полковник, выходя из автомобиля.

— Выезжали в следотдел областного Управления КГБ. Наши коллеги задержали капитана 3-го ранга Омельченко во время контакта с помощником военного атташе ФРГ — победно доложил Можайский.

Иващенко строго посмотрел на Чернова, потом перевел взгляд на начальника отделения и спросил:

— Почему я, начальник отдела, узнаю об этом последним?

— Вы были в Особом отделе флота, а в Управлении срочно потребовали нашего присутствия, — дипломатично ответил Можайский.

— Зайдите ко мне оба, — строго приказал полковник.

После того как начальник отделения закончил доклад, Иващенко в течение минуты сидел молча, перебирая пальцами авторучку. Затем взял трубку телефона засекреченной связи и доложил:

— Товарищ контр-адмирал, докладываю, что в результате проведенных совместно с Управлением КГБ СССР по Мурманской области комплекса оперативно-технических мероприятий нами задержан офицер ВВС Северного флота капитан 3-го ранга Омельченко Вячеслав Михайлович в момент передачи представителю иностранного государства документов, представляющих государственную тайну.

Далее он подробно рассказывал об основаниях проверки и принятых мерах, не упустив возможности отметить свой личный вклад в успешном завершении этого дела. Затем он долго слушал речь начальника Особого отдела флота контр-адмирала Фомина, периодически вставляя уставные: «Есть», «Так точно». В завершении телефонного разговора он браво ответил вышестоящему начальнику: «Служу Советскому Союзу!», видимо, за объявленную благодарность. Положив трубку на рычаг, он удовлетворенно посмотрел на присутствующих в кабинете и сказал, обращаясь к Чернову:

— Что сидишь? Бегом готовь аналитическую справку на руководство Особого отдела флота по результатам проверки за моей подписью. — а затем, посмотрев на Можайского, обратился к нему: — А почему я не видел представление на присвоение воинского звания «майор» этому капитану? Вы что, не знаете, что за месяц до истечения срока она должно попасть в кадровый аппарат?

Можайский не стал напоминать ему о вчерашнем указании и лаконично ответил:

— Сейчас занесу, оно у меня в сейфе.

Он встал с места и направился в свой кабинет.

— Постойте, — окликнул его Иващенко, — можете поощрить Чернова своей властью, но вносить его фамилию в резерв выдвижения пока рано.

— Есть, — ответил Можайский и, едва скрывая улыбку, вышел из кабинета.