Что пророчил мне угрюмо Ворон, вещий с давних пор,Хриплым карком: «Nevermore».Так, в полудремоте краткой, размышляя над загадкой,Чувствуя, как Ворон в сердце мне вонзал горящий взор,Тусклой люстрой освещенный, головою утомленнойЯ хотел склониться, сонный, на подушку на узор,Ах, она здесь не склонится на подушку на узорНикогда, о nevermore!Мне казалось, что незримо заструились клубы дымаИ ступили Серафимы в фимиаме на ковер.Я воскликнул: «О несчастный, это Бог от муки страстнойШлет непентес — исцеленье от любви твоей к Линор!Пей непентес, пей забвенье и забудь свою Линор!»Каркнул Ворон: «Nevermore!»Я воскликнул: «Ворон вещий! Птица ты иль дух зловещий!Дьявол ли тебя направил, буря ль из подземных норЗанесла тебя под крышу, где я древний Ужас слышу,Мне скажи, дано ль мне свыше там, у Галаадских гор,Обрести бальзам от муки, там, у Галаадских гор?»Каркнул Ворон: «Nevermore!»Я воскликнул: «Ворон вещий! Птица ты иль дух зловещий!Если только Бог над нами свод небесный распростер,Мне скажи: душа, что бремя скорби здесь несет со всеми,Там обнимет ли, в Эдеме, лучезарную Линор —Ту святую, что в Эдеме ангелы зовут Линор?»Каркнул Ворон: «Nevermore!»«Это знак, чтоб ты оставил дом мой, птица или дьявол! —Я, вскочив, воскликнул: — С бурей уносись в ночной простор,Не оставив здесь, однако, черного пера, как знакаЛжи, что ты принес из мрака! С бюста траурный уборСкинь и клюв твой вынь из сердца! Прочь лети в ночнойпростор!»Каркнул Ворон: «Nevermore!»И сидит, сидит над дверью Ворон, оправляя перья,С бюста бледного Паллады не слетает с этих пор;Он глядит в недвижном взлете, словно демон тьмы в дремоте.И под люстрой, в позолоте, на полу, он тень простер,И душой из этой тени не взлечу я с этих пор.Никогда, о nevermore!
Мрачной полночью бессонной, беспредельно утомленный,В книги древние вникал я и, стремясь постичь их суть,Над старинным странным томом задремал, и вдруг сквозьдремуСтук нежданный в двери дома мне почудился чуть-чуть.«Это кто-то, — прошептал я, — хочет в гости заглянуть,Просто в гости кто-нибудь!»Так отчетливо я помню — был декабрь, глухой и темный,И камин не смел в лицо мне алым отсветом сверкнуть,Я с тревогой ждал рассвета: в книгах не было ответа,Как на свете жить без света той, кого уж не вернуть,Без Линор, чье имя мог бы только ангел мне шепнутьВ небесах когда-нибудь.Шелковое колыханье, шторы пурпурной шуршаньеСтрах внушало, сердце сжало, и, чтоб страх с души стряхнуть,Стук в груди едва умеря, повторил я, сам не веря:«Кто-то там стучится в двери, хочет в гости заглянуть,Поздно так стучится в двери, видно, хочет заглянутьПросто в гости кто-нибудь».Молча вслушавшись в молчанье, я сказал без колебанья:«Леди или сэр, простите, но случилось мне вздремнуть,Не расслышал я вначале, так вы тихо постучали,Так вы робко постучали…» И решился я взглянуть, —Распахнул пошире двери, чтобы выйти и взглянуть, —Тьма, — и хоть бы кто-нибудь!Я стоял, во мрак вперяясь, грезам странным предаваясь,Так мечтать наш смертный разум никогда не мог дерзнуть,А немая ночь молчала, тишина не отвечала,Только слово прозвучало — кто мне мог его шепнуть?Я сказал: «Линор» — и эхо мне ответ могло шепнуть…Эхо — или кто-нибудь?
