Некоторые позабыли совершенно все. Например, Аничка Врбова не знала даже, сколько будет, если от одиннадцати отнять два.

Отец Бобеша целых шесть недель летом был без работы. После злосчастной истории с Бинго с дороги его уволили. Потом, правда, ему удалось устроиться на фабрику. И вот уже два месяца, как он работал там истопником. Попал он на фабрику так. Там разорвало котел, убило истопника и двух рабочих, находившихся в котельной. Никто потом за эту работу не хотел приниматься, и тогда подал заявление отец. Мать его отговаривала, говорила, что от страха она вся иссохнет, будет каждую минуту думать об опасности. Но что мог сделать отец, если им совершенно не на что было жить? Мать, правда, шила рубашки на продажу. Но это был такой маленький заработок, что едва хватало на хлеб с солью. У дедушки с бабушкой вообще никакого заработка не было. Кто возьмет на работу таких старых людей, если и молодым теперь недостает работы? Дедушка очень переживал и иногда жаловался, что на старости лет пришлось сесть на шею детям. Но мать бранила его:

— Разве можно тебе, отец, жаловаться? Разве ты не кормил нас в молодости? Хорошо, что хотя бы частично мы можем теперь оплатить наш долг. Кто знает, что будет с нами, когда мы станем такими же старыми?

Бобеш заметил, что мать теперь не смеется так часто, как раньше. А отец, приходя с работы, бывал таким усталым, что даже не мог разговаривать. Бабушка все чаще ворчала, а дедушка, который раньше так любил с Бобешем пошутить, теперь все больше молчал.

Однажды — это было в конце сентября — шел Бобеш с Гонзиком из школы и увидел на большом деревянном щите углового дома огромный плакат:

Узнав из афиши, что Витторио Колледани — самый известный волшебник на свете, Бобеш вспомнил о матери и подумал: «А она говорила, что нет никаких волшебников. Вот приехал же в город настоящий волшебник, да еще какого свет не видывал! Здесь ведь черным по белому написано, что он делает такие чудеса, каких не умели ни волшебники, ни чародеи!»

— Вот это да!

— А ты знаешь, сколько у них одних зверей?

На афише были нарисованы слоны, львы, тигры, змеи и какие-то странные птицы.

— Ты видел, Гонзик, когда-нибудь таких полосатых лошадей, как здесь нарисованы?

— Нет, не видел. Это нарочно так нарисовали, чтобы побольше людей заманить.

— Да это же не лошади, это зебры, — сказал стоявший рядом мальчик из пятого класса.

— Зебры?

— Да, зебры, то есть особенные, неукротимые лошади из Африки.

— Какие же они неукротимые, если на них ездят?

— Ездить на неукротимых, на необъезженных лошадях и составляет особое искусство, какое можно увидеть только а цирке.

— Ты пойдешь, Бобеш? — спрашивал Гонзик.

— Где там! Наши меня не пустят. У нас нет денег.

Бобеш с Гонзиком читали афишу и все больше удивлялись.

Бобеш завидовал тем детям, которые, прочтя афишу, решали:. «Я обязательно пойду в цирк». Один мальчик уверял даже, что он будет ходить на все утренние представления. Детские представления были утром, а вечером пускали только взрослых.

— А ты знаешь, Гонзик, где будет этот цирк?

— Где ж ему быть? Там, где всегда бывает: за вокзалом, у футбольного поля, за большим деревянным забором. Там всегда бывают карусель и качели.

— Гонзик! Пойдем после школы туда, посмотрим?

— Давай. Встретимся на карьере, ладно?

— И я скажу еще Марушке, ладно?

— Скажи!

Придя домой, Бобеш рассказал все, что узнал из афиши, и сразу осведомился, как же все-таки обстоит дело с волшебниками.

— Ты ведь мне, мама, говорила, что ни чудес, ни волшебников не бывает.

— Так это же цирковые волшебники, не настоящие. Всем чудесам, которые они показывают, может научиться любой ловкий и умный человек. Здесь нет ничего сверхъестественного.

— А ты их когда-нибудь видела?

— Видела, когда еще ходила в школу.

— Ну расскажи мне.

— Во время представления принес такой вот волшебник коробку и продемонстрировал всем, что она пустая. Потом он прикрыл коробку шелковой тряпочкой, взял коротенькую позолоченную палочку, помахал ею, пробормотал при этом какие-то слова и вдруг стал вынимать из «пустой» коробки одну вещь за другой. Сначала букет роз, потом маленького кролика, потом кролика побольше, и еще побольше, потом опять букет. Под конец перевернул коробку, и из нее выскочила утка с утятами. Короче говоря, в его коробке оказалось столько всего, что не вошло бы и в пять таких коробок.

— А как же это все в ту коробку попало?

— Он был на сцене один, и никто ему помочь не мог.

— Ну как же все-таки это возможно?

— А! Не понимаешь? Мы тоже не понимали. И тогда учитель нам рассказал, как это делается. Коробка стояла на большом ящике, покрытом материей. И в коробке и в ящике были так ловко сделаны отверстия, что их никто не заметил. Через эти-то отверстия и просовывал в коробку разные вещи человек, спрятанный в ящике. Все было подготовлено, конечно, заранее, а потом во время представления фокусник только пробормотал над коробкой: «Чары, мары, фук!» — и все уже было в ней.

— И люди ему верили?

— Конечно, верили. Ты бы тоже поверил.

— Чары, мары, фук! — повторял Бобеш и смеялся.

— Что не надо, у тебя сразу получается.

— Выходит, этот фокусник просто обманывал людей, да?

— Конечно, обманывал. Только иногда, милый мальчик, обман бывает людям приятен. Особенно когда он их развлекает.

— А тебе, мама, тоже было приятно?

— Чересчур ты уж любопытен, сынок!

— А ты очень удивлялась на фокусника?

— Все удивлялись. Ведь когда случается что-нибудь необыкновенное, всем бывает интересно.

— И даже если это неправда?

— Ты же любишь читать сказки! А ведь там одна неправда. Или вот, например, ты читал книжку «Жучки». А на самом-то деле никогда и нигде в мире таких жуков не было.

— А я всему верил.

— Ну и хорошо.

— Как же хорошо, если я верил, а это неправда?

— Ты читал там, что жучок, когда переставал слушаться, был всегда как-нибудь наказан. И ты,