Из века в век писатели и поэты сочиняли эссе и стихотворения о радостях, которые может доставить еда. Можно вспомнить и Су Ши, восторженно отзывавшегося о лапше, и поэта династии Тан Ду Фу, воспевшего рыб провинции Сычуань. Эти знаменитые любители чувственных наслаждений не были исключениями. Способность по достоинству оценить еду являлась весьма уважаемым и даже желаемым талантом в среде образованных людей. Наслаждение едой вполне сопоставимо с удовольствием, которое люди получали от музыки, изобразительного искусства, поэзии и каллиграфии.
Китайцы в основной массе гордятся своей сложной, чувственной кулинарной культурой. Не имеющая аналогов в мире, она, вне всякого сомнения, одно из величайших достижений китайской цивилизации. Однако в бочке меда не обходится и без ложки дегтя. Неизбежно закрадывается подозрение, что именно из-за склонности к чувственным наслаждениям и сибаритству Китай настолько «отстал» от современного Запада. В начале двадцатого века гнев китайских интеллектуалов на чопорность и самодовольство традиционной культуры послужил спусковым крючком революции — восстанию против старых имперских порядков. Чуть позже, в годы Культурной революции, была развернута яростная борьба «с четырьмя пережитками»: старыми идеями, старыми привычками, старыми обычаями и старой культурой, нанесшая чудовищный удар по цивилизации в стране. Даже сейчас китайцы, фыркая, замечают, что хотя их предки изобрели порох, они его использовали для производства хлопушек. Именно европейцы применили его для изготовления огнестрельного оружия, чем и гордились. Аналогичная история, как простонал мне один таксист в Сиане, случилась с паром. Китайцы еще с каменного века осознавали роль пара в процессе приготовления пищи, но вот паровой двигатель сконструировали англичане.
Может быть, жители Поднебесной смогли бы добиться больших успехов в биологии, если бы со всем вниманием и терпеливостью исследовали животных вместо того, чтобы их есть? Может быть, Китай подарил бы миру плеяду выдающихся химиков, если бы его жители не были так заняты наблюдением за процессами, происходящими на сковороде? Может быть, британцам удалось создать огромную империю как раз благодаря непритязательной кухне и холодным дождям? Кто знает, если бы китайцы не замерли над приготовлением различных блюд, индустриальная эпоха у них наступила бы раньше, тогда они успели бы колонизировать Запад, до того как тот колонизировал их самих?
Несмотря на все эти волнующие мысль предположения, в Китае продолжают относиться к еде со страстью и трепетом, достойными предков. С точки зрения европейца или американца оценить китайского гурмана, лакомящегося утиными языками, можно по-разному. По большому счету, есть два подхода. Один — с высот цивилизации Запада проявить сочувствие к его вызывающим отторжение пристрастиям: «Бедный китаец! Из-за того, что ему недоступен толстый сочный бифштекс, он, должно быть, обползал весь скотный двор в поисках чего-нибудь съестного!» Второй — взглянуть с завистью: «А ведь он и впрямь получает от этого удовольствие! Только подумать, если я тоже научусь наслаждаться такими блюдами, какой же интересной станет моя жизнь!»
Вы уж мне поверьте, сфера
После выхода в свет моей книги о сычуаньской кулинарии моя жизнь в Китае кардинальным образом переменилась. Я оправдала надежды, возлагаемые преподавателями из кулинарного техникума и друзьями-поварами, учившими меня готовить. На протяжении нескольких лет они возились со мной у плиты исключительно по доброте душевной. Теперь я могла им хоть чем-то отплатить. Журналисты, писавшие статьи о сычуаньской кулинарии, обращались к моей книге; ее использовали в качестве справочника путешественники, приезжавшие в Чэнду из столь далеких и разных стран, как США и Южная Корея. Теперь я могла позволить себе ездить в Китай почаще — все для того, чтобы продолжить свои исследования и писать статьи в международные издания. Самое замечательное заключалось в том, что теперь даровитые сычуаньские повара выстраивались в очередь, желая показать мне, на что они способны.
В Чэнду — ранний вечер. Я в ресторане, расположенном в одном из последних сохранившихся в городе старых переулков. «Занимаюсь изысканиями» — иными словами, приглашена на очередной званый ужин. Напротив сидит, разглядывая меня, шеф-повар Юй Бо. Он смотрит с возбужденным видом, словно собирается чем-то сильно удивить. Не могу поверить своей удаче — во время ученичества в кулинарном техникуме я
Юй Бо — мой любимый кулинарный гений. Ему под сорок, говорит он хриплым, грубоватым голосом и производит впечатление неуклюжего человека. На кухне же он творит настоящие чудеса. Юй Бо родился в семье профессиональных рабочих, считай — элиты в годы Мао. Будучи подростком, провалил испытание по самокритике и в качестве наказания проработал пять лет в заводской столовой. Потом ему удалось устроиться поденщиком в «Сад Шуфэн» — ресторан, пользовавшийся в Чэнду большой популярностью. Исключительно благодаря упорному труду и настойчивости он наконец занял должность шеф-повара. Он стал выигрывать золотые и серебряные медали на всекитайских состязаниях поваров, затем открыл свой собственный ресторан. Юй Бо в кулинарных кругах Сычуани считается
У Юй Бо свой особый стиль — смешение традиционного и радикально нового. Он мечтает воскресить те обычаи шикарных званых ужинов, которые были утрачены в коммунистическую эпоху. В его ресторане воссоздается атмосфера дореволюционного Китая, когда мандарины держали у себя в домах с садами личных поваров. Ресторан представляет собой всего-навсего шесть отдельных кабинетов, обставленных традиционной китайской мебелью и украшенных изделиями из фарфора. Всего здесь разом могут уместиться семьдесят посетителей. Меню как таковое отсутствует — состав блюд заказанных банкетов оговаривается заранее. Прежде чем сесть за стол, можно выпить чая в выходящем на двор деревянном бельведере, наслаждаясь щебетом сидящих в клетках певчих птиц и любуясь золотыми рыбками, играющими в пруду.
Как это ни странно, но Юй Бо, в привычной для китайцев уничижительной манере, говорит о себе как о «человеке некультурном», и это при том, что он по-своему один из самых действительно культурных людей, которых я встречала в Китае. Несмотря на отсутствие формального образования, он с увлечением занимается изучением истории китайской кулинарии. Размышляет над поваренными книгами и докучает старым мастерам, желая вызнать их секреты. «Японцы уважают китайскую традиционную культуру куда больше, чем мы сами, китайцы. Я считаю, что это трагедия», — говорит Юй Бо.
Хотя тоску по прошлому разделяют многие шеф-повара, они считают его чудаком. Обвиняют, что он перегибает палку, утверждая, будто его работа «прекрасна, но нецелесообразна». С их точки зрения, она не отвечает запросам рынка. Однако Юй Бо плевать хотел на мнения других. Он готовит не для всех, а только
