Старик расцвел в улыбке.

— Соотечественники? Еврейские ребята? А по виду не скажешь. Я совсем не хотел вас обидеть, парни. Просто мне не нравится, когда меня называют папашей. Я еще не так уж стар, а?

На вид ему было лет за восемьдесят. Я сказал:

— Вам никак не дашь больше пятидесяти, мистер Шварц.

— Ну, — скромно заметил он, глядя на нас сквозь очки, — может быть, немного больше.

Он нам улыбнулся. Мы тоже ответили улыбками. Он был отличный старикан. Он бодро принялся за работу, снимая с нас мерку. Записывая наши размеры в блокнот, портной что-то одобрительно бурчал себе под нос.

В это время в номер ввалился Косой. Не заметив старика, который стоял в углу на коленях и замерял длину брюк у Патси, он вывалил на кровать все содержимое холщового мешка. На глазах у портного по кровати покатились четыре больших револьвера сорок пятого калибра, маленький пистолет Макси с прикрученной к нему пружиной, четыре кожаные кобуры, несколько коробок с патронами и мой шестидюймовый нож.

Шварц поднялся с колен и суровым взглядом посмотрел на нашу амуницию. Потом перевел взгляд на нас. Он печально спросил:

— Гангстеры? — Портной огорченно покачал головой. — Еврейские гангстеры, какой позор!

С разочарованным видом он вернулся к брюкам Патси.

Старик показался мне умным и симпатичным человеком. Он меня заинтересовал. Я решил продолжить разговор. Шутливо я сказал:

— Мистер Шварц, мы не еврейские гангстеры. А вот он — итальянский гангстер. — Я кивнул на Патси.

Патси улыбнулся и ответил мне по-еврейски:

— Lieg in dread, momser.[22]

Старик улыбнулся, услышав, как точно Патси воспроизвел нужную интонацию.

Сняв с нас все мерки, он сказал:

— Я позвоню отсюда в магазин. Так выйдет быстрее. Я дам все размеры мальчикам, которые на меня работают.

— Ваши сыновья? — спросил я.

— Нет, просто два смышленых цветных парня.

Он позвонил по телефону и зачитал все цифры из своего блокнота.

Мы стали ждать, когда прибудут вещи. Старик сказал, что его парням понадобится не менее получаса, чтобы найти нужные размеры на большом складе. Он сел в кресло. Вид у него был усталый.

— Я пока здесь посижу и покурю. Это ничего? Я не помешаю вам, ребята?

Макси ответил:

— Все в порядке, папаша. Не стесняйтесь.

Старик нахмурился:

— Папаша? Чертова бабушка тебе папаша.

Мы рассмеялись над его комическим раздражением.

Портной продолжал:

— Ладно, пусть я буду папаша. Если я папаша, у меня должны быть свои привилегии. Старики любят поболтать. Я имею на это право?

— Разумеется, — сказал я. — Полное право.

Это был занимательный, словоохотливый старик, много повидавший на своем веку. Богатый жизненный опыт сделал его проницательным и мудрым. Разговаривая, мы чувствовали, как между нами растут взаимное доверие и симпатия. Возможно, старику было приятно, что нас связывает вместе вера наших предков. Во всяком случае, он казался нам старым другом, который чувствует себя среди нас как дома.

Тем не менее я все-таки решил его предупредить.

Я сказал:

— Мистер Шварц, мы здесь на отдыхе. Приехали немного развлечься. Поэтому, если вы что-то видели или слышали… Понимаете, что я хочу сказать? Сделайте нам одолжение, окажите такую услугу — ничего никому не говорите, хорошо?

Старик обиженно фыркнул:

— На кого, по-вашему, я похож, на ребенка или на стукача?

Я с улыбкой извинился.

Он продолжал свою болтовню, пока мы сидели вокруг кучи оружия. Его очень заинтересовала идея с пистолетом, который Макси прятал в рукаве. Наконец он не смог сдержать себя. Старик задал нам вопрос, который считал очень простым.

С небрежным видом он поинтересовался:

— Сколько людей вы убили, ребята?

Мы несколько оторопели. Я сказал:

— Похоже, мистер Шварц, вы смотрите слишком много гангстерских фильмов.

Старик ответил:

— Да, я люблю ходить в кино. Я также читаю книги и газеты. Мне все известно о таких парнях, как вы. Я знаю, что происходит в мире.

— А какие книги вы читаете? — спросил я, чтобы сменить тему.

— Я читал рассказ Хемингуэя «Убийцы», — с гордостью ответил старик.

Меня это заинтересовало. Я сказал:

— Я тоже его читал. Как он вам понравился, мистер Шварц?

— Отличная вещь, очень волнующая.

— В самом деле? — Я улыбнулся. — И что, мы выглядим и ведем себя так же, как герои этой книги, как те убийцы?

Старик медленно и внимательно оглядел нас с ног до головы. Сначала он посмотрел на меня, потом перевел взгляд на Косого и Патси. Последним он изучил Макси. Затем он покачал головой:

— Нет. Вы не похожи ни на героев Хемингуэя, ни на бандитов из гангстерских фильмов. Не вижу ничего общего.

Мы весело рассмеялись.

Я спросил:

— Но почему, мистер Шварц? Чем мы отличаемся?

— Попробую ответить. Выглядите очень симпатично, совсем не так зло…

— Зловеще? — подсказал я ему.

— Да, да. — Он энергично закивал. — Не так зловеще. Вы выглядите умнее, — добавил портной с улыбкой, радуясь, что может дать нам лестное определение.

Макси сказал:

— Спасибо за комплимент, папаша. — Он быстро поправился: — Я хотел сказать, мистер Шварц.

— Итак, мистер Шварц, — продолжал я, — учитывая, что мы совсем не похожи ни на героев Хемингуэя, ни на бандитов из кино, вы, очевидно, должны прийти к выводу, что мы никакие не гангстеры, а обманщики и самозванцы, верно?

Старик улыбнулся. Он ответил:

— Нет, друг мой. Я прихожу к выводу, что бандиты из кино — это подделка и что убийцы Хемингуэя — лишь литературные персонажи, выдуманные за чашкой кофе и опасные только на бумаге. А вот вы, ребята, — настоящий товар.

Мы засмеялись.

Я сказал:

— Честно говоря, когда я прочитал Хемингуэя, то решил, что его убийцы — это чистая липа.

В дверь постучали.

Макс сказал:

— Подождите минутку.