несколько кругов по гавани, а когда мальчик освоился с управлением, отец велел ему прибавить газу, чтобы набрать достаточно большую скорость перед выходом на реку. Проскочив под аркой, Уилл понял, что отец не ошибся: ему даже пришлось еще увеличить число оборотов, иначе катер не смог бы и на метр продвинуться против течения.

Когда «благоустроенная» часть реки осталась позади, доктор Берроуз устроился на носу катера с фонарем — освещать путь. Он играл роль лоцмана, криком предупреждая Уилла о выступах породы или резких поворотах. Плыть на катере оказалось не так просто, как ожидал Уилл. Лодку то и дело подбрасывало, и по ней прокатывались волны ледяной воды, да и без этого мальчика с отцом постоянно обдавало брызгами, так что скоро они промокли до костей. Уилл порадовался, что тепло оделся в дорогу и надел шапку.

Река, кажущаяся бесконечной, километр за километром вилась через недра земли. О том, что до Уилла с доктором Берроузом здесь побывал кто-то еще, говорили только большие белые круги, намалеванные на неровных стенах, — они отмечали нужное направление на многочисленных развилках. Доктор Берроуз высматривал знаки, а Уилл вел катер вперед, всегда вперед и вверх, по направлению к истоку реки.

Когда мальчик настолько устал, что уже не справлялся с мотором, они с отцом поменялись местами. Уиллу страшно хотелось вздремнуть, но спать было нельзя: кто-то должен был освещать дорогу, поскольку ориентироваться вслепую на такой скорости не получилось бы даже при желании. На носу лодки было так же холодно, как и на корме, но у Уилла хотя бы отдыхали руки.

Они мчались без остановок, потому что остановиться и причалить было негде: бурное течение снесло бы маленький катер. Прошло, наверное, часов двадцать — доктор Берроуз за это время успел несколько раз заправить мотор прямо на ходу, — прежде чем Уилл заметил новый знак: белый крут, но с черным квадратом внутри. Он показал отцу, куда повернуть. После этого им встретилось еще несколько таких знаков, всякий раз уводивших в одну и ту же сторону. Вскоре Уилл с доктором Берроузом обратили внимание, что река заметно расширилась — метров до ста.

Течение здесь было не таким сильным, и мальчик с отцом разглядели в отдалении что-то светлое. Подплыв ближе, они обнаружили, что это металлический понтон, который когда-то был выкрашен в белый, но уже обесцветился от ржавчины. За ним оказался пирс, отходящий от небольшой набережной, явно искусственного происхождения. Доктор Берроуз заглушил мотор, и катер придрейфовал к причалу.

— Есть! — крикнул Уилл, ухватившись за металлические перила, и остановил катер. Привязав его за нос, отец с сыном выбрались на берег.

— Как же хорошо снова оказаться на твердой земле, — сказал доктор, с нескрываемым удовольствием топая ногами. Он снял шапку и принялся ее выкручивать, а Уилл пошел осмотреться. Набережная была во много раз меньше той, откуда они отплыли, и на осмотр много времени не потребовалось.

— Тут почти ничего нет, пап. Только цистерны с топливом и маленький домик, где даже мебели нет — один телефон на стенке.

— Я так и думал, — сказал доктор Берроуз. — Полагаю, это заправочная станция — чтобы баржа и лодки могли залить топливо по пути. Очень удачно, что мы на нее попали, — мы уже израсходовали две запасных канистры, и я начал сомневаться, что нам хватит до конца.

— Тогда пойду посмотрю, что осталось в цистернах, — сказал Уилл и зашагал прочь, но вдруг остановился и обернулся. — Пап, а долго еще?

Доктор Берроуз усмехнулся, сунув палец в ухо, чтобы вылить оттуда воду.

— Ты все время так спрашивал, когда мы с тобой ездили искать окаменелости. Тебе все не терпелось поскорее доехать. Помнишь?

Уилл улыбнулся.

— Ну так долго еще?

— Трудно сказать, но я думаю, мы прошли от силы треть пути, — сказал доктор. — Или и того меньше. — Он помахал руками и попрыгал на месте.

— Ты чего это? — удивился Уилл.

— Чувствуешь, что руки двигаются как будто медленнее? — Он взял свой вещмешок, который забрал с катера, и плавно поднял вверх. — Даже он кажется тяжелее. Когда доберемся до поверхности, мы будем словно свинцовые.

— Да, снова полная сила тяжести… Об этом я не подумал, — сказал Уилл и вздохнул. — Эх, не будет у нас больше суперсил!

Они устроили лагерь в маленьком здании и растопили на пороге бензиновую печку, чтобы отогреться и просушить одежду с обувью. После горячего ужина отец с сыном забрались в спальные мешки и через несколько минут крепко уснули.

Уилл проснулся от того, что доктор Берроуз сунул ему под нос кружку с дымящейся жидкостью.

— Фу! Опять твой чай? — поморщился мальчик, а потом простонал: — Можно я еще часок подремлю? У меня глаза сами закрываются.

— Вставай, лежебока! — сказал доктор Берроуз, присев на корточки рядом с сыном. — Пора в путь- дорогу!

Невзирая на усталость, Уилл поднялся, хоть и продолжал ворчать, и они вернулись на катер. Через полтора дня, встретив еще несколько заправочных станций, доктор Берроуз с сыном наконец выплыли к более основательному сооружению.

— По-моему, приехали! — крикнул доктор с кормы.

На окраине Кардиффа человек поднялся на крыльцо своего дома, отпер дверь и вошел. В доме было совершенно темно, но он не стал включать лампу. Человек положил зонт на столик в прихожей и направился на кухню. Здесь он, так и не зажигая света, подошел к электрическому чайнику, проверил, достаточно ли в нем воды, и включил его. Человек стал ждать, не отводя глаз от красной подсветки на подставке чайника. Наконец вода нагрелась и забулькала, и он потянулся к шкафу за чашкой.

— Сэм, — раздался из темноты голос Дрейка.

Человек, вздрогнув, выронил чашку, и она со звоном разлетелась об пол.

— Господи… Дрейк! Это ты, Дрейк?

— Здравствуй, Сэм, — сказал Дрейк. — Извини, что напугал тебя, но давай не будем включать свет, если ты не против…

— Я думал, ты погиб, — сказал хозяин дома и, едва передохнув, продолжил уже сердитым тоном: — Ты что здесь делаешь? Тебе нельзя ко мне приближаться. Вдруг за нами наблюдают?

— Не наблюдают, я проверил. Мы в безопасности.

— Мы никогда не будем в безопасности, — резко ответил Сэм.

— Любишь ты преувеличивать, — покачал головой Дрейк. — Кстати, как жена, дети?

— Кто бы мне рассказал. Не знаю. Я ведь больше с ними не вижусь: пришлось бросить семью, чтобы не ставить их под угрозу. — Сэм подошел к раковине, наступив на осколки чашки. — Надеюсь, никто не заметил, как ты сюда пробирался? — осведомился он, явно не собираясь успокаиваться. — Ты же знаешь, что они ликвидировали сеть? И что почти все старые команды либо уничтожены, либо ушли в такое глубокое подполье, что их, почитай, тоже не стало?

— Ага, — небрежно ответил Дрейк, еще больше рассердив этим Сэма.

— Ах, прости, я не догадался, что с тобой надо вести светские беседы. Я бы тебе предложил кофе, да вот незадача — только что разбил единственную чашку.

— Мне нужна помощь, — сказал Дрейк.

— А откуда я знаю, может, ты теперь заодно с ними? — серьезно спросил Сэм. — Тебя не было… сколько?.. Четыре года. Может, это они тебя подослали? Я не знаю, можно ли тебе верить.

— Я могу сказать то же самое. Я не знаю, можно ли верить тебе, — парировал Дрейк.