— Ого! Ты говорил, что тут мелкие буквы, но я не думал, что настолько мелкие! — изумился он, щурясь на микроскопические надписи и крошечные рисунки.

— Сколько я над ними ни сижу, никак не могу перевести текст. Я в тупике, — огорченно признал доктор Берроуз, со вздохом откинувшись на спинку стула. — Кое-какие слова я помню, но этого слишком мало. Тут нужен специалист по дешифровке.

— Давай я попробую? — с энтузиазмом предложил Уилл.

— Нет, это слишком сложно, — ответил доктор. — Только зря потратишь время.

— А что показывает эта карта, как ты думаешь? — спросил Уилл, взял с платка вторую табличку и стал сравнивать с первой.

Доктор Берроуз открыл блокнот на чистой странице, что-то торопливо нарисовал и развернул его к сыну. Уилл увидел окружность с человечками, гуляющими по ее внутренней стороне, и солнышком ровно в центре. — Это фреска, которую я обнаружил на потолке древнего храма в Глубоких Пещерах. Она изображает мир внутри мира, — сказал он и опять вздохнул.

— А, я видел этот рисунок у тебя в дневнике, — припомнил Уилл.

— Как? — закричал доктор, вскочив на ноги и опрокинув стул. — Как ты мог его видеть?

— Я же рассказывал, пап: мы нашли около Поры несколько страниц из твоего дневника, — ответил мальчик.

— Но я думал, что там ничего нельзя было разобрать. Я думал, они размокли! — воскликнул доктор Берроуз.

Уилл ошеломленно захлопал глазами.

— Я такого не говорил. Ну да, они промокли, но не так уж сильно. Из тех страниц, что я успел подобрать, почти все можно было прочитать.

Доктор Берроуз зашатался, как будто его только что ударили по затылку. Он попытался сесть, но вовремя остановился, сообразив, что стул валяется на полу. Доктор поспешно схватил его, поставил на место, сел и застрочил в блокноте как бешеный. Через несколько секунд он сунул блокнот мальчику.

— Был там такой рисунок?

Уилл посмотрел на три колонки текста, обведенные рамкой неправильной формы. Буквы в торопливом исполнении доктора Берроуза больше напоминали раздавленных комаров.

— Да, эту страницу я точно видел, — сказал он.

— Господи, да не томи! Где она сейчас?

— Я ее спрятал вместе с остальными. В хижине у Марты.

— В хижине… у Марты… — медленно повторил доктор. За месяцы, проведенные под землей, его кожа и так побледнела, но теперь Уиллу показалось, что у отца в лице не осталось ни кровинки.

— А что? Она тебе для чего-то нужна? — поинтересовался Уилл.

— Нужна. Будь у меня эта зарисовка камня Берроуза, я бы перевел таблички. Так что да, она мне очень нужна.

Уилл наморщил лоб, услышав про «камень Берроуза», и бросил взгляд на отца. Убедившись, что тот не шутит, мальчик вернулся к табличкам и взял еще одну.

— Камень Берроуза — это как Розеттский камень, — объяснил доктор Берроуз. — На нем три разных текста, повторяющих одно и то же на разных языках. Один из текстов на финикийском, так что он может служить ключом для перевода с двух других языков, которые, я уверен, никогда не встречались на поверхности земли. Если бы у меня сейчас была эта зарисовка, я бы смог перевести таблички и… — Он замолчал.

— И что? — спросил Уилл, переводя взгляд с одной таблички на другую.

— И… я полагаю, что они указывают путь к тому миру внутри мира, в который верили древние жители Глубоких Пещер. К Саду Второго Солнца.

— Второго Солнца, — рассеянно повторил Уилл.

Доктор Берроуз не ожидал от сына такой вялой реакции на его открытие, но внимание мальчика было поглощено другим. Он передвигал таблички по столу, брал следующие и подкладывал к ним. Наконец на платке ничего не осталось, и он поднял голову.

— Можно? — спросил Уилл, указывая на каменную пластинку в руке у отца. Доктор Берроуз протянул ее мальчику, и Уилл, повертев табличку и осмотрев края, аккуратно положил ее на свободное место между двумя другими.

— Домино, — сказал Уилл. — Это как домино. Конечно, они немного стерлись, но разве ты не заметил по краям маленькие желобки? Вот, смотри, — мальчик взял одну из табличек и показал отцу, — здесь на конце четыре желобка, значит, она идет перед этой, где такие же четыре желобка. — Уилл вернул табличку на место и выпрямился.

— Гениально! — вскричал доктор Берроуз, внимательно разглядывая ряд табличек, но через мгновение снова поник. — Итак, последовательность я теперь знаю, но толку от нее никакого. Мне все равно нужен камень Берроуза, чтобы понять, что тут написано. К тому же мы не знаем, откуда начинается путь, который тут отмечен.

Уилл выставил руки перед собой.

— У меня еще кое-что есть! Никуда не уходи! — воскликнул он и бросился к своей койке, где оставил рюкзак.

— Куда же я отсюда уйду? — ошарашенно произнес доктор.

Мальчик подбежал к нему, держа что-то в руке. Но прежде чем показать отцу, что он принес, Уилл указал на каменную табличку, которая в его последовательности стояла первой. — Смотри, пап. Видишь значок… вот тут? — Он ткнул в крошечный трезубец в верхнем левом углу таблички, почти что на самом краю.

— Вижу, — пожал плечами доктор Берроуз как ни в чем не бывало. — Я неоднократно встречал такие символы в Глубоких Пещерах, — добавил он, пока мальчик перебирал пачку фотографий, которые ему дала Ребекка-один.

— Они принадлежали какому-то моряку с подводной лодки. Погляди на последнюю, — и Уилл положил перед отцом снимок. — Тот же самый знак, — отметил он. — И он должен быть где-то рядом с лодкой — раз моряк вернулся, не попавшись Пресветлым, значит, фотографироваться ходил не особенно далеко.

— Быть не может! — ахнул доктор. — Неужели я был у цели, сам того не зная?!

— Значит… значит, нам нужно туда скорее вернуться! — воскликнул Уилл с не меньшим энтузиазмом.

Но доктор Берроуз покачал головой.

— Нет, Уилл. Вернуться мы не можем.

— Почему? — спросил мальчик.

— Потому что нам необходимо отыскать надежный путь на поверхность. Потому что я не хочу, чтобы мы снова оказались отрезаны от цивилизации, если что-нибудь случится. Если мы сможем пройти вверх по реке, то вернуться сюда будет проще простого: можно будет просто плыть по течению. — Он хотел было что-то еще сказать, но вместо этого стал задумчиво тереть лоб. Наконец доктор Берроуз почти шепотом продолжил: — А еще я должен убедиться, что с твоей матерью все в порядке. Она наверняка с ума сходит от беспокойства: все-таки не только я пропал, а еще и вы с Ребеккой. Она осталась там совсем одна.

Доктор отвел глаза в сторону, избегая взгляда сына, и у Уилла сразу появились подозрения. Отец никогда особенно не беспокоился о матери, и мальчик сомневался, что теперь что-то всерьез изменилось.

— К тому же у тебя с собой этот вирус, — выпалил доктор Берроуз, как будто ему это только что пришло в голову. — Ты ведь должен его передать кому-то на поверхности. Если я не ошибаюсь, ты говорил, что это жизненно важно?

— Вроде того, — ответил Уилл, почувствовавший себя так, будто его окатили холодной водой, чтобы разбудить. Он так увлекся мечтами о новых приключениях вместе с отцом, что и думать забыл о плане стигийцев. Отец прочел растерянность на его лице.

— В чем дело? — спросил доктор Берроуз.

— Видишь ли, может, это вовсе и не Доминион, — сказал Уилл. — Может быть, вообще все зря.