— Но… как я могла поступить иначе?

— Ты могла забрать сестру и сбежать. Винсент был единственным за кем пришел Люсьен.

Я покачала головой. Нет, не могла. Я предпочла бы умереть, чем оставить Винсента одного, когда его хотели уничтожить.

— Ты заслужила моё доверие, — официальным тоном подытожил Жан-Батист. — Впредь тебе будут здесь рады.

Тут высказался Жюль:

— Ей и раньше были здесь рады.

Амброуз, соглашаясь, кивнул.

Жан-Батист снисходительно посмотрел на них.

— Вы оба знаете, что я из кожи вон лезу, чтобы защитить нашу группу. И хотя я доверяю всем вам, но я не всегда доверю вашим решениям. Кто-нибудь еще позволил себе привести любимого человека в этот дом?

В комнате было тихо.

— Ну, вот теперь я даю свое официальное приглашение.

— И для того, чтобы получить его, потребовалось-то всего-навсего отрубить голову злобному зомби, — саркастически пробормотал Амброуз.

Жан-Батист не обратил на него никого внимание и продолжил.

— Однако, я был бы признателен, если бы ты нашла способ объяснить это своей сестре, что помешает ей иметь доступ ко всем нашим секретам. И, если у тебя есть хоть малейшие подозрение, что она находится в контакте с кем-нибудь из товарищей Люсьена, я бы попросил тебя тут же мне об этом сообщить. В любом случае, она не будет допущена в этот дом для нашей же безопасности. Я понимаю, что всё случилось против её воли, но её присутствие только усилило брешь в нашей безопасности, которая у нас когда-либо возникала с нашими воротами.

Я кивнула, думая, что Джорджия чуть не послужила концом нашей с Винсентом истории… всех нас.

— Оле! — выкрикнул Папи, когда со звуком выстрела пробка вылетела из бутылки, от которого мы все подпрыгнули.

А, затем, он аккуратно разлил шампанское в высокие рифленые бокалы. Он поднял свой бокал, чтобы произнести тост, и мы последовали его примеру.

— Я хотел бы пожелать счастливого семнадцатилетия своей принцессе, Кейт. Надеюсь, что это семнадцатый год будет для тебя волшебным!

— Именно так! — поддержала Мами, чокнувшись своим бокалом с моим. — О, где мои семнадцать лет, — вздохнула она.

— В этом возрасте я встретила вашего дедушку. Правда следующий год или около того, он, казалось, не обращал на меня никого внимания, сказала она, делая вид, что заигрывает.

— Это была часть моего плана, — ответил он, подмигнув мне. — А, кроме того, я уже наверстал упущенное с тех пор, не так ли?

Мами кивнула и, наклонившись к нему, нежно поцеловала, прежде чем чокнуться бокалами.

Я наклонился, чтобы коснуться своим бокалом Папи, а потом повернулась к Джорджии, которая держала свой фужер в левой руке, потому что правая всё еще была в гипсе.

— С днем рождения, Кейти-Бин, — сказала она, тепло мне улыбаясь, а потом, как будто смутившись, уставилась в стол.

С тех пор, как произошел «несчастный случай», как его называли дедушка с бабушкой, Джорджия уже не была прежней. Учитывая, что была зима, мои раны было легко спрятать под одеждой, Джорджии же пришлось объяснять, что случилось с её рукой.

Она сказала, что оказалась в самой середине драки в ночном клубе, её сбили с ног и чуть не затоптали. Папи с Мами были настолько потрясены, что запретили посещать ей любые бары или клубы. Как ни странно, она, казалось, и не возражала. И теперь проводила свои вечера сравнительно тихо, ужиная у друзей или ходила в кино с небольшой компанией. После того, вечера, она неистово клялась, что будет держаться подальше от мужчин, потому что больше не доверяла своим инстинктам. Но я-то знала, что это продлиться не долго.

Она несколько раз приходила поздно ночью ко мне в комнату. И будила меня, либо вся в слезах, либо не могла справиться с один из своих кошмаров. Она хотела всё знать о ревенентах. И я ей всё рассказала. Мне было наплевать на запрет Жан-Батиста — я знала, что могу ей доверять.

Теперь, когда между нами не было секретов, Джорджия относилась ко мне с вновь вернувшимся уважением, а к Винсенту, как будто он достал луну с неба.

— За счастливый год для нас обеих.

Я улыбнулась ей, а затем повернулась к Винсенту, который ждал своей очереди. Он появился этим вечером в винтажном черном смокинге, и я чуть не упала в обморок, когда открыла дверь.

— Гм, я разве забыла предупредить тебя, что моя семья не будет одета в вечерние наряды? — попыталась сострить я, потрясенная его внешним видом.

Он выглядел, как кинозвезда старомодного кино, а его темные волосы были зачесаны назад от его четко очерченного лица.

Он только загадочно улыбался и ничего не говорил в ответ.

Теперь наши бокалы соприкоснулись и он наклонился, чтобы целомудренно поцеловать меня в губы, прежде чем сказать:

— Счастливого дня рождения, Кейт.

Его глаза озорно блеснули, когда он посмотрел на меня тем взглядом, который всегда заставлял меня млеть: как если бы я была съедобна, он едва мог сдерживаться, чтобы не надкусить.

— Вам, ребятки, лучше уже идти, — наконец сказала Мами.

— Куда идти? — спросила я озадаченно.

— Благодарю, что держали в секрете мои планы проведения дня рождения, — сказал Винсент моей семье.

Потом, развернувшись ко мне, он сказал:

— Во-первых, тебе понадобиться это, — доставая из-под стола большую белую коробку.

Краснея, я развязала ленточку и открыла упаковку. Внутри я увидела, аккуратно сложенные несколько слоев ткани шелка темно-синего цвета, вышитой в азиатском стиле крошечными серебреными и красными цветами и листьями. Я ахнула:

— Что это?

— Ну, доставай! — сказала Мами.

Я потянула за ткань, чтобы поднять ей вверх. Это было потрясающе красивое платье без рукавов, с лифом в стиле ампир и с завязками на шее. Я чуть не выронила его, оно было таким изысканным.

— О, Винсент, у меня никогда нечего подобного не было, даже близко, как это красивое платье. Спасибо! — я поцеловала его в щеку.

— Но, когда я буду его надевать? — сказала я, положив платье обратно в коробку.

Он просиял.

— Сегодня, для начала. Давай иди и переоденься. Джорджия сказала мне твой размер, так что должно подойти.

Джорджия как прежде самодовольно ухмыльнулась. Приятно, на секунду было увидеть её прежнее «я».

— Я пойду с тобой, — сказала она, и мы вдвоем вернулись в мою комнату.

— И когда же он спросил тебя об этом? — пристала я к ней с расспросами, стаскивая свою одежду и натягивая платье через голову.