— О Боже, нет! — Не произнося больше ни слова, он со стоном повернулся, чтобы бежать к спасательному боту.

Элме удалось схватить его за руку.

— Вам нельзя опять идти в море. Вы промокли насквозь, и у вас кровь на щеке.

— Черта с два я не пойду, — раздалось в ответ. — Я не могу не идти. Он мой… — Тут его голос прервался, как будто гигант получил сильный удар под дых. Плечи его поникли, словно силы вот-вот должны были покинуть его. Элма взяла его ладонь в свою, продолжая убеждать:

— Вам нельзя сейчас выходить в море. Вы замерзли и ранены. Пойдемте в дом и хотя бы переоденьтесь в сухое. Я обработаю вам рану. А к тому времени, когда мы закончим, не сомневаюсь, они уже разыщут и Рона и Бена. Если же нет… — Элма отвернулась, увидев боль в глазах Крейтона. — Тогда вы будете в лучшей форме, чтобы отправиться на поиски самому.

Оба прекрасно понимали ничтожность шансов на успех: найти при такой погоде двух человек, потерявшихся в просторах океана… Продолжение поисков в шторм превращалось в дело не только почти безнадежное, но и чрезвычайно рискованное для самих спасателей.

Крейтон бросил быстрый взгляд на ходивший ходуном бот у пристани, на который как раз грузилась новая команда. Что-то дрогнуло в его лице, и с видимым усилием он согласился:

— Хорошо, я сменю одежду. Не будем терять время.

С этими словами он направился к своему дому, а Элма успела еще заскочить к приютившим Адел соседям. Сестра спала, укрытая теплым одеялом. Глядя на нее, Элма поняла, что будить ее сейчас было бы преступлением.

Когда она добралась до дома Крейтона, ей с трудом удалось выровнять дыхание. Сдернув с себя набухшую от воды парку, она вошла внутрь и тут же наткнулась на хозяина, успевшего облачиться в сухие джинсы и просторный свитер грубой вязки.

Элма нашла полотенце и обмотала им мокрую голову.

— Я буду готова сию секунду и обработаю вам рану, — бросила она Крейтону. — Садитесь на диван.

Спустя минуту, переодевшись и найдя кое-какие лекарства, она прошла в гостиную и нашла ее пустой. Придя в ужас при мысли, что Крейтон проигнорировал ее просьбу и отправился на пристань, она уже готова была мчаться вслед за ним, как вдруг до ее ушей донесся звук из кухни.

Она нашла Крейтона, наполняющего зернами кофемолку.

— Подумал, что неплохо бы взять с собой на пристань кофе, — произнес он усталым голосом.

— Хорошая мысль. Но, прежде чем идти, отчего бы вам самому не согреться чашечкой-другой?

Он включил кофемолку и взглянул Элме прямо в глаза. Лицо его было лицом одержимого.

— Если Бен погибнет, — проскрежетал он, почти не разжимая рта, — не думаю, что меня в оставшейся жизни хоть что-нибудь согреет.

Опустив взор и прокашлявшись, она проговорила:

— Они сказали, что позвонят в колокол, если спасатели вернутся раньше. А теперь давайте я займусь вашей раной.

Тяжелой походкой Крейтон приблизился к стулу, и, хотя в кухне было достаточно тепло, Элма не могла не почувствовать, каким смертным холодом сейчас веяло от этого человека.

Стул под Крейтоном скрипнул. Давая понять, что не нуждается в ее сочувствии, он все так же сквозь зубы процедил:

— Обработайте же эту чертову царапину, и поскорее.

Вооружившись спиртом, мазью и пластырем, Элма начала промывать рану, в который раз поразившись, как прекрасно его мужественное лицо — прекрасно даже в горе.

— Как это произошло? — спросила она, стараясь сосредоточиться на ране.

— Один из парней упал за борт — волна была сильной. Когда я нырял за ним, то задел лицом за защитный поручень.

— А как тот парень?

— Впредь будет умнее. — Слегка улыбнувшись, он добавил: — Хотел бы я сказать это же о себе.

Обмакнув ватку в спирт, Элма продезинфицировала рану, слегка повернув голову Крейтона к свету. Их взгляды встретились. Глаза его горели решимостью и даже вызовом, и женщина едва удержалась от прямого вопроса, о чем он сейчас думает.

Когда она смазывала рану мазью, на его лице не дрогнул ни один мускул, и Элма поняла, что дело совсем не в желании лишний раз продемонстрировать мужество и силу воли. Скорее, в тревоге о сыне Крейтон почти перестал замечать окружающее, в том числе и физическую боль.

Наконец Элма заклеила рану пластырем.

— Ну вот. Все отлично. Думаю, швов не понадобится.

— У вас легкая рука, Элма, — заметил он, хотя голос его звучал по-прежнему сурово.

— Я… я всегда хотела стать медсестрой.

Ноздри Крейтона раздулись.

— Черт побери. Медсестрой — однако!

Внезапно он ударил ладонями по столу и вскочил на ноги.

— К черту затворничество! Что я наделал?! — выкрикнув это, Крейтон пулей вылетел из комнаты, опрокинув злополучный стул.

Ошеломленная этой вспышкой эмоций, Элма поспешила за ним вслед, полагая, что он прямиком направится на пристань. Но, проходя гостиную, женщина застала Крейтона там, застывшего у камина, в котором тлели головешки.

Увидеть этого сильного, уверенного в себе мужчину в состоянии такой безысходности было зрелищем не для слабонервных, и Элма почувствовала, как по ее щекам потекли слезы. Совершенно не заботясь о том, как это будет выглядеть со стороны, даже о том, хорошо это или дурно, она подошла к Крейтону и положила руку ему на плечо.

— В том нет вашей вины, Крейтон.

Его мышцы слегка расслабились от ее прикосновения.

— Хотел бы верить.

Желая помочь ему избавиться от невидимой пытки, очевидно, приносившей Крейтону мучительную боль, она мягко произнесла:

— Я знаю, что там, на пристани, у вас с Беном произошла какая-то стычка… И, мне кажется, вы сейчас поедом едите себя за то, что круто обошлись с ним…

Он резко схватил ее за руку.

— Нет, Элма, нет! Я думаю совсем не об этом. — Хотя он не повысил голоса, каждое слово отдавалось в голове женщины ударом молота. — Я думал о том, как все последние пять лет старался возненавидеть парня, а теперь, когда я лицом к лицу столкнулся с тем, что он… — к изумлению молодой женщины, он словно лишился голоса, — возможно, мертв, я обнаружил, что мне это так и не удалось. Я люблю его, черт возьми! Но уже слишком поздно сказать ему об этом.

— Возненавидеть?.. — словно эхо, выдохнула Элма.

— Не очень приятное слово, верно? — спросил он голосом, срывающимся от напора эмоций.

Она кивнула. Губы его скривила пародия улыбки.

— Добренькая Элма. Добренькая и ответственная, мечтавшая стать медсестрой. Никак не может понять, с чего бы это мужчине взбрело в голову возненавидеть собственного сына.

Он пересек комнату и плюхнулся на диван, запустив обе пятерни в густую шевелюру.

— Черт, когда же прекратится этот дождь?! — взревел он, бросив взгляд в окно.

— Но… мы всего-то провели в доме несколько минут, — напомнила Элма. — Еще минут пять нам понадобится, чтобы выпить по чашке кофе. Поэтому попытайтесь расслабиться. — Она обошла стол и уселась рядом с Крейтоном. — Мне кажется, нам следует поговорить. Что-то терзает вашу душу — и уже долгое время.

Он мрачно посмотрел в ее сторону, и в его взгляде Элма различила тень той загадки Крейтона Кеннета, которая мучила молодую женщину все последние дни. И сейчас Крейтон был близок к тому, чтобы поведать ей то, что не давало ему жить все эти годы. Чувствуя неизъяснимое желание помочь ему