В голосе старика ясно слышалось отчаяние. «Что он делает?» Вопросы рвались словно из глубины души.

— Ваши вопросы не касаются текущей проблемы, — ответил Мердок. И в голосе его Ваэла услышала угрозу.

И Ферри услышал, потому что заткнулся.

— Что значит — зачатие произошло за пределами защитных барьеров? — поинтересовалась Узия из научного любопытства.

Мердок, похоже, обрадовался ее вмешательству.

— Они плыли в… скажем, плазмагласовом пузыре. В море, окруженные келпом. Детали нам не вполне ясны, но наши спецы утверждают, что Ваэла и ее ребенок могут не относиться больше к роду человеческому.

— Не пытайся загнать меня на нижсторону! — предупредила Ваэла.

Узия поднялась.

— На Земстороне люди плодились и размножались свободно. Мы просто видим, как возвращаются старые обычаи… а неизведанное, конечно, следует изучить.

Мердок воззрился на нее.

— Вы сказали…

— Я разрешила спросить ее. Она приняла решение. Ее план вполне разумен — изолировать ее от детей, установить постоянное наблюдение…

Узия продолжала нудеть, обрисовывая детали, которыми план Ваэлы обрастал на глазах, — каюта с сосцом, график дежурства медтехов… Ваэла не слышала. Младенец в ее чреве заворочался снова, и голова ее закружилась.

«Все идет наперекосяк. Все не так, как надо».

Плюх! Вздыбился страх и снова ухнул в черноту.

Что хотел сказать Мердок, когда заявил, будто она не принадлежит к роду человеческому?

Ваэла попыталась вспомнить, что же произошло тогда, в плывущей посреди пандоранского океана капсуле. Но в памяти остался только экстаз слияния с чем-то немыслимым. Кабинет на борту, голос Узии отступили куда-то. Важен был только плод, с ужасающей быстротой зреющий в ее чреве.

«Мне нужен сосец».

Перед мысленным взором встал Ферри — где-то в другом месте, но с тем же стаканом в руке. Мердок втолковывал ему что-то, а Ферри безуспешно протестовал. Голоса раздавались глухо и слабо, точно из-за прозрачной стены. Потом — океан Пандоры, сверкающий под лучами двух солнц. Его сменил образ Оукса и Легаты Хэмилл. Они занимались любовью. Оукс лежал на буром коврике, Легата оседлала его, двигаясь медленно… так медленно… с выражением неизбывного восторга на лице. Пальцы ее мяли жирные складки кожи… она содрогнулась и завалилась набок. Оукс поймал ее.

«Это все сон, — твердила себе Ваэла. — Сон наяву».

Потом она увидела Хали. Та была у себя в каюте. Медтехник стояла на коленях перед полочкой, на которой пристроила странную безделку — две палочки, скрепленные под прямым углом. Когда Хали склонила голову к неуклюжему крестику, в ноздри Ваэле ударил запах кедра — свежий, словно только что из арборетума.

И внезапно она вернулась в кабинет Ферри. Узия и Брулаги спорили о чем-то с Мердоком, а Хали за плечи вела Ваэлу к люку.

— Тебе нужно поесть и выспаться, — твердила она. — Ты перенапряглась.

— Дай сосец, — прошептала Ваэла. — Корабль накормит меня.

Легата не знала, что Томас находится в Редуте, пока не увидала, как тот мчится по равнине, удирая от рвача-капуцина.

В ту минуту она стояла у большого обзорного экрана в центре управления. Вокруг не утихал дневной шум. Чуть в стороне обсуждали что-то Оукс с Льюисом. Программа сканирования переключала изображение на экране с камеры на камеру, готовая остановить переключение, стоит снаружи случиться чему-то необычному. Легата взяла управление на себя и дала увеличение, наводя камеру на бегущего. Рвач отставал от него всего на пару шагов. Два солнца заливали равнину жестокими перекрестными лучами.

— Морган, смотри!

Оукс подбежал к ней и тоже уставился в экран.

— Вот дурак, — буркнул он.

Внезапно Томас свернул налево и одним отчаянным прыжком перемахнул высокий валун, приземлившись на берегу, у линии прилива. Рвач ринулся за ним, но не рассчитал и шмякнулся в груду вынесенных на берег мертвых слоевищ. Забыв обо всем, тварь принялась жрать водоросли, покуда Томас бежал вдоль берега. Из-за скал вывернул еще один рвач. Томас обогнул торчащий камень и припустил скорее, расшвыривая подошвами сырой песок. Кажется, он услышал топот нагоняющего демона.

— Он не убежит. — В дрожащем голосе Оукса сквозила неуверенность. — Еще никто не убегал.

«Боишься, что он уйдет? — мысленно спросила его Легата. — Или что не уйдет?»

— Зачем ты его выгнал? — поинтересовалась она вслух. Она не отрывала взгляда от петляющей по пляжу фигурки, вспоминая их краткую ночную встречу у входа в Первую лабораторию. Легата поймала себя на том, что мысленно велит бегущему: «В волны! В море ныряй!»

— Я его не выгонял, моя дорогая, — отозвался Оукс. — Он, должно быть, сбежал. Проверь, чтобы все люки были закрыты! — бросил он стоящему поодаль Льюису.

— Он был в камере. Почему?

— Он и эта баба, таоЛини, вернулись из экспедиции без Паниля, зато с какой-то нелепой байкой — дескать, их диржаблики спасли. Тут простого допроса было недостаточно.

Подошел Льюис и встал у Оукса за спиной.

— Все чисто.

Томас рванулся к воде и нырнул под драные ошметки мертвых слоевищ. Вынырнул он весь обмотанный водорослями, а рвач остался пировать на келпе. Видно было, что беглец устал.

— Мы можем ему помочь? — спросила Легата.

— А что ты предлагаешь? — поинтересовался Оукс в ответ.

— Выслать спасателей!

— Округа кишит рвачами и плоскокрылами. Мы не можем позволить себе новых жертв.

— Если он такой дурак, что вышел наружу, пусть сам и отдувается, — добавил Льюис. — Разве не так бегут П?

Он внимательно глянул на Легату.

— Он не бежит П, — ответила та, размышляя, не мог ли Льюис как-то прознать о ее собственной безумной затее.

— Что бы он ни делал, — объявил Оукс, — помощи он не дождется.

— Ох нет… — невольно выдохнула Легата.

Погоню продолжили еще один рвач и два плоскокрыла. Томас спотыкался на каждом шагу, и рвач быстро нагонял его. Но в последний миг, уже изготовившись к последнему, смертельному прыжку, демон отвернул. С неба обрушилась спутанная масса щупалец, и Томаса подхватил проплывший мимо дирижаблик.

Оукс ударил по пульту, возвращая камеры на панорамный обзор.

— Вы только гляньте! — выдохнул кто-то за его спиной.