Легата не могла смотреть Льюису в лицо даже на экране. Она тихонько обошла диван и встала у плазовой стены.

— За герметичными люками еще может кто-то оставаться, — ответил Льюис. — Как спаслись мы, когда…

— Я знаю, как вы тут спасались! — взревел Оукс. — Что ты предлагаешь?

— Я не предлагаю ничего.

Оукс, заскрипев зубами, треснул по консоли кулаком.

— А тебе не кажется, что Мердоку можно поручить вытащить оставшихся?

— С какой стати рисковать челноками? Рисковать последним верным человеком?

— Ну да, да… Говоришь, кратер?

— Одни развалины. Похоже, там поработали лазпушками и резаками по пластали.

— Они… там челноков не осталось?

— Перед отлетом мы вывели из строя все.

— Да-да, конечно, — пробормотал Оукс. — Цеппелины?

— Ничего.

— Вы с Мердоком вроде бы утверждали, что очистили комплекс Первой? Все оттуда вывезли?

— Похоже, бунтовщики решили, что там остался запас «порыва». Они захватили оставшееся радио. Требовали помощи… от корабля.

— Они не… — Оукс не смог договорить.

— Корабль не откликался. Мы следили.

Тело босса сотряс тяжелый вздох.

— Сколько человек мы потеряли? — поинтересовалась Легата, не оборачиваясь.

— Один Корабль знает! — Льюис запрокинул голову и расхохотался.

Оукс прервал связь.

Легата стиснула кулаки.

— Как он может смеяться вот так…

Она покачала головой.

— Нервы, — буркнул Оукс. — Истерика.

— Это не истерика! Он же в восторге!

— Успокойся, Легата. Тебе надо отдохнуть. Дел у нас еще много, а мне нужна твоя помощь. Мы спасли Редут. У нас остались почти все запасы продовольствия и куда меньше едоков. Радуйся лучше, что ты жива.

«Эта тревога в его голосе, во взгляде…» Почти можно поверить, что он ее любит.

— Легата… — Оукс потянулся к ней.

Она отстранилась.

— Колония погибла. Следующие на очереди — келп и дирижаблики. А потом кто? Я? — Она слышала свой голос, но слова слетали с языка будто против ее воли.

— Ну, Легата! Если ты плохо переносишь алкоголь, тебе лучше не пить. — Он покосился на осколки стекла. — Особенно в такой ранний час.

Легата метнулась прочь, слыша, как Оукс по интеркому вызывает клона-уборщика, и ей казалось, будто все ее надежды разбились этим утром, а осколки потерялись в стеклянном блеске волн.

«Что могу я с ним сделать?»

Томасу и Ваэле показалось, что дирижаблики возвращаются для новой атаки. Раджа попытался закрыть люк и обнаружил, что тот заклинило. Ваэла то требовала, чтобы он поторопился, то спрашивала, не видать ли Керро.

В небе стояли оба солнца, и вода блестела, как зеркало. Гондолу так мотало по волнам, что у Ваэлы кружилась голова.

— Что они с ним сделают? — воскликнула она.

— Да Корабль их знает!

Томас рванул крышку люка, но та даже не шевельнулась. Во время первой атаки, когда капсулу дергало из стороны в сторону, что-то попало в механизм.

Томас вгляделся в летящие против ветра дирижаблики. Один поджал щупальца под самый газовый мешок — может, держит там Паниля? Гондолу тем временем отнесло от погибшего келпа в живую зеленую поросль. Под блестящими слабо подергивающимися слоевищами не было видно воды.

— Они возвращаются! — крикнула Ваэла.

Томас оставил надежду справиться с люком и нырнул обратно в гондолу.

— Держись за кресло! — сказал он Ваэле и последовал собственному совету, не сводя глаз с надвигающейся оранжевой лавины.

— Что они делают? — прошептала Ваэла.

Вопрос был, конечно, риторический. Оба подводника видели, как в последний миг дирижаблики замедлили ход и, словно по сигналу, отвернули мембраны парусов от ветра, заключая гондолу в объятия щупалец.

Ваэла выскочила из кресла, но, прежде чем она успела сделать хоть шаг, как стая дирижабликов рассредоточилась, и в люк опустился Керро Паниль.

Девушка попыталась уклониться от скользнувших ему вслед цепких щупалец, но они нашли ее. Колкие сухие кончики скользнули по ее лицу, и внезапно Ваэлу охватила какая-то пьяная развязность. Она ощущала свое тело, осознавала, где находится — в гондоле, повисшей в колыбели из сплетенных щупалец, — но все это не имело значения по сравнению с радостью, что волной бежала по всем ее жилам. И она понимала, что источником этого восторга был Паниль, а не дирижаблики.

«Аваата? Что такое Аваата?»

Мысль вроде бы принадлежала ей, но решить было трудно.

Верх путался с низом. Все вокруг плыло.

«Я схожу с ума!»

Все жуткие байки о ядовитых, вызывающих бред дирижабликах всплыли в памяти враз, и Ваэла хотела завизжать, но голос не подчинялся ей.

А радость все лилась в нее, и Паниль нашептывал что-то успокоительное на ухо.

— Все хорошо, Лини…

«Откуда он взял эту кличку? Меня так в детстве звали! Ненавижу!»

— Не надо ненавидеть себя, Лини.

От радости было некуда деться. Ваэла расхохоталась, но сама себя не слышала.

Внезапно наваждение отступило. Она поняла, что Керро Паниль лежит рядом с нею, нагой, прижавшись горячим боком.

«Где моя одежда?»

Неважно.

«У меня галлюцинации».

А все Томас виноват. Это он приказал ей соблазнить поэта. Она отдалась мечте, стальному жару вошедшего в нее Керро, его ласкам. И цепкие щупальца непрестанно скользили по ее телу, исследуя его, одаряя видениями взрывающихся звезд. Это тоже было неважно — всего лишь бредовые видения. Остался только восторг, экстаз.

Для Керро Паниля медленный ток ощущений прервался, когда он увидел Ваэлу. Он ощущал одновременно свое тело и тело дирижаблика. Ветер бил в его паруса. А потом он услышал песню, неспешный сладострастный гимн, и тело его двигалось в унисон танцу гибких щупалец. Его тянуло к Ваэле.