отношению к рубке зубилом, эти методы оказываются приложенными и по отношению к машинной работе, по отношению к монтажу, всякого рода сборкам и, наконец, эта методика совершенно автоматически рождает школу организации, которую мы назвали культурной установкой, будет ли это завод, будет ли это государственное учреждение. ЦИТ входит туда не только как формулировщик общих лозунгов. Он входит туда как заводской установщик для того, чтобы сначала на Ограниченном пространстве внести бациллу организации, а потом этим ограниченным пространством опыта убеждать и принуждать к общей новой установке всего предприятия или всего учреждения в целом.

24-й год был периодом выхода ЦИТ на широкую дорогу реорганизации.

Если предыдущие годы были годами создания методики и ориентировочного обследования, то 24-й год был годом первых попыток радикальных реорганизаций.

С момента своего основания Центральный Институт Труда был глубоко убежден, что при той спайке с союзами, которая у него была заметна с самого начала и постепенно, с годами, углублялась, став органической, — он, вместе с другими организациями, будет участником генеральной перестройки нашего производственного и государственного аппарата.

Да, так и случилось. Мы вышли на дорогу. ЦИТ выступает как огромный производитель рабочей силы нового типа и установщик операций в предприятиях. А это все, что нужно для органической переделки предприятий.

«Прежде чем браться за работу, надо всю ее продумать; продумать так, чтобы в голове окончательно сложилась модель готовой работы и весь порядок трудовых приемов. Если все до конца продумать нельзя, то продумать главные вехи, а первые части работы продумать досконально».

Большинство работ не удается потому, что они с самого начала не были хорошо продуманы. Обычно за работу, как говорят, «хватаются»; практически же лучше немного помедлить, но, во всяком случае, так продумать, чтобы совершенно свободно себя чувствовать в работе. Надо добиться того, чтобы зрительным образом, прямо своими глазами, живым воображением работник видел бы законченную работу; нужно сделать так, чтобы перед ним стоял как бы рядом черновой материал, из которого надо работать, и сама готовая работа.

Это продумывание очень похоже на работу, которую исполняет на большом заводе так называемое техническое бюро.

Оно сначала все вычертит, несколько раз примерит, хорошенько все рассчитает, и после этого уже дает так называемый рабочий чертеж. Вот и нужно стремиться к тому, чтобы прежде, чем браться за работу, у человека в голове заработало настоящее «техническое бюро». Если это бюро будет спать, то в самой работе неизбежно будет очень много перерывов; рабочая воля постоянно будет ослабляться, а в работе будет наблюдаться страшная неряшливость.

Но сама модель работы еще ничего не говорит для самой работы. Необходимо, чтобы работник представлял себе всю распланировку своих трудовых усилий; чтобы он точно понимал, что после чего надо делать; он точно бы представлял так называемую черновую обработку и потом весь начисто обработанный материал. После некоторой практики уже в голове сложится такая привычка, что как только берешься за работу, так немедленно и подготовишь всю цепь трудовых приемов. Если сравнить эту работу человеческой головы с работой завода, то это уже как бы работает распределительное бюро или — иногда у нас — технико-нормировочное бюро. Технико-нормировочное бюро на заводе дает опись трудовых операций. Вот такого рода опись трудовых операций нужно сложить в голове.

Очень часто бывает, особенно в сложных работах, что продумать все нельзя; тогда надо стараться, чтобы в голове сложились не отдельные операции, а хотя бы группы работ, но на этом все же-таки успокаиваться нельзя, а нужно сделать, во всяком случае, чтобы с самого начала работа была продумана подробно. Это необходимо для того, чтобы в начале работы работник «разошелся»; чтобы у него получилась та «резвость», которая необходима для победы в работе.

«Не браться за работу, пока не приготовлен весь рабочий инструмент и приспособления для работы».

Неряшливый работник не заботится о том, чтобы точно учесть все, что нужно ему для работы. Это не только бывает тогда, когда инструмент близко, а даже тогда, когда инструмент находится на далеком расстоянии. Нужно эту неряшливость искоренить. Надо создать в себе привычку сразу же сделать точный учет всего инструмента и всех приспособлений, даже самых пустяковых, которые нужны в данной работе. Если сравнить опять-таки голову с заводом, то мы после технического бюро как бы заставляем работать инструментальную мастерскую; она должна все, вплоть до последнего гвоздя, приготовить, а если мы это не сделаем, то неизбежно в работе то и дело будем отрываться; следовательно, будем забывать порядок в работе, будем засаривать голову лишней заботой и себя, несомненно, развращать. Тогда работник как бы сидит на стуле, у которого постоянно дежурит гвоздь. Культурного работника от некультурного тем и можно отличить, что у первого всегда все под рукой: все инструменты и всякая мелочь, что нужны в работе. У некультурного — неряхи — все разбросано, все забыто, все находится без призору. Люди, которые постоянно отрываются от работы и ищут от случая к случаю инструменты и приспособления, постепенно становятся паническими людьми. Они все делают невзначай, вразброд и портят постепенно и себя, и свою собственную работу. Итак — точный учет инструментов и точный учет всех приспособлений, какие нужны в работе.

«На рабочем месте (станок, верстан, стол, пол, земля) не должно быть ничего лишнего, чтобы попусту не суетиться и не искать нужного среди ненужного».

Если важно, чтобы все было подготовлено для работы, то также важно, чтобы не было совершенно ничего лишнего.

Мы теперь, сплошь и рядом, видим на заводах, как у станка или верстака находится вещь, не имеющая никакого отношения к работе: тут и болванка, на которой никогда не работают, старый подшипник, болты и громадное количество разных стружек, а вдобавок еще хлеб, чайник и всякая съедобная заваль. Необходимо, чтобы все лишнее было беспощадно вычищено и изгнано. Если верстак будет чистый, если на нем ничего не будет лишнего, то в любую минуту вы его видите насквозь, как будто под стеклянным колпаком, а если вы его видите, стало быть, вы им владеете, вы им можете свободно и быстро распоряжаться. Но когда у вас на верстаке хлам, когда рядом с нужными