Прекратив преследование, Рубахин повел группу к месту нахождения бомбардировщиков и с ходу атаковал их. Вторую девятку «хейнкелей» атаковало звено Акопа Манукяна. При выходе из атаки ведущий обнаружил и третью группу, которая летела с большим превышением. Рубахин приказал атаковать ее паре истребителей, находившейся на одной высоте с противником. Николай Павлушкин и Шамиль Абдрашитов, внезапно атаковав, сбили ведущего. Остальные самолеты противника, не дойдя до цели, сбросили бомбы западнее реки Молочная, развернулись, и стали уходить.
Не имея своих потерь, группа капитана Рубахина сбила пять самолетов: четыре бомбардировщика и один истребитель, но главное - сорвала прицельную бомбардировку.
Поддержка боевых действий 9-й гвардейской Кубанской кавалерийской дивизии генерала И.Тутаринова существенно отличалась от других задач, которые до этого приходилось выполнять истребителям. Нужно было приноровиться к реакции лошадей на низко летящие самолеты. Бои проходили на территории знаменитого заповедника Аскания-Нова. Правительство издало директиву - максимально ограничить применение артиллерии и бомбардировочной авиации, чтобы сократить до минимума ущерб флоре и фауне. Был еще один приказ - о категорическом недопущении налетов немецкой авиации по коннице. Только за то, что «юнкере» пролетел над расположением конников и не был сбит, командир соседнего авиаполка был осужден военным трибуналом на двенадцать лет лишения свободы, а командир звена - на восемь, с отбыванием наказания после войны. Пока же обоих отправили в штрафную роту.
Маленький научный городок немцы превратили в своеобразную крепость. Конники Тутаринова вынуждены были остановиться перед ней, чтобы не нести напрасных потерь людей и лошадей. Еще во время Курской битвы наши штурмовики стали применять легкие кумулятивные бомбы, надежно поражающие танки противника. Удар по каменным постройкам нанесли Шамиль Абдрашитов и Сергей Шпуняков, на их истребителях были подвешены фугаски и кассеты с ПТАБами.
Взаимовыручка в боевой обстановке проявлялась по-разному. Например, одно время сложилось острое положение с питанием в авиаполках корпуса. Остались твердые, как камень, тронутые плесенью сухари да фляги с трофейным подсолнечным маслом. Дошло до того, что у некоторых летчиков при перегрузках во время маневрирования в воздушном бою начинала кружиться голова и темнело в глазах. Необходимо было срочно найти выход для поддержания боеспособности летного состава. Предложение увеличить питание летчиков за счет инженерно-технического состава было отвергнуто, так как сами летчики на это не согласились бы. Было множество других вариантов, пока не остановились на одном, который предложил начальник политотдела корпуса полковник Н. Ананьев: попросить кавалеристов выбраковать на мясо какое-то количество лошадей. Е.Савицкий лично обратился с этой просьбой к генералу Н.Кириченко, на что тот ответил: «Ты же у танкистов танк разобрать на запчасти просить не станешь. А для кавалериста конь то же самое, что танк для танкиста. Могу поделиться говядиной. Центнеров пять- шесть… Больше не дам, не взыщи».
Это была капля в море. Наконец сошлись на том, что Н.Кириченко выбракует рабочих лошадей из обоза. Однако конина оказалась практически несъедобной: сплошные жилы, пропитанные конским потом. Уроженец здешних мест Шамиль Абдрашитов поделился секретом татарской кухни: конину пропустили через мясорубку, а затем в течение суток фарш промыли в проточной холодной воде. Котлеты, поджаренные на трофейном масле, оказались вполне приличные. В рационе летчиков появилось мясо и темнеть в глазах у них перестало.
В начале ноября 43-го войска Южного фронта, уже переименованного в 4-й Украинский, вышли к низовьям Днепра и Перекопу. На южном берегу Сиваша удалось захватить плацдарм. Далее предстояло освобождение Крыма, но противник закрепился у Никополя и готовил контрудар.
«1.9.1943 г. - 1.01.1944 г., Южный фронт (бои за Донбасс). Произведен 1381 самолето-вылет днем и 99 ночью. Проведено 245 воздушных боев и 86 штурмовок. Сбито 77 самолетов противника и 3 уничтожено при штурмовке… Боевые потери - 12 самолетов и 10 летчиков. Небоевые потери - 3 самолета и 2 летчика. 50 человек личного состава за боевые действия на Южном фронте награждены орденами и медалями Советского Союза».
Новый 1 944 г. личный состав встречал на двух аэродромах - Агаймак и Аскания-Нова. Теперь основным районом боевых действий стал Сиваш. Главная задача - прикрытие переправы через Сиваш. Для обеспечения боевой работы полк впервые стал использовать радиолокационную установку РУС-2. Противник, понеся большие потери в бомбардировщиках, с 11 марта 1944 г. повысил активность своей истребительной авиации. Все налеты «юнкерсов» на переправу и плацдарм теперь проводились под сильным прикрытием больших групп Bf. 109 и Fw-190. Дополнительно в район бомбометания высылались самостоятельные группы по шесть-двенадцать истребителей с задачей связать боем наши прикрывающие группы в районе Сиваша до подхода бомбардировщиков. Для борьбы с истребителями противника в дивизии была создана специальная группа из лучших летчиков 402-го полка. Она находилась в готовности №1 и вылетала одновременно с группами уничтожения бомбардировщиков из братских полков - 291-го и 182- го.
Чтобы сократить воздействие авиации противника по наступающим войскам, 7 апреля полк в полном составе нанес штурмовой удар по аэродрому Ички (ныне Советский). В налете участвовали недавно прибывшие молодые летчики. Удар оказался настолько неожиданным, что зенитная артиллерия противника не успела открыть огонь. Внезапность была достигнута полетом над морем на малой высоте вдоль Арабатской Стрелки, на удалении в пределах ее видимости. С задания возвратились без потерь. В день наступления группа из четырнадцати самолетов (ведущий майор Анатолий Рубахин) нанесла второй штурмовой удар по аэродрому, в результате которого было уничтожено двенадцать Ju-87, более десяти повреждено и сбит в воздушном бою один Fw-190.
Вручение полку Боевого Знамени. Слева направо: А. Рубахин, Ј Савицкий, А. Манукян, Г. Балашов, С. Шпуняков
12 апреля полк перебазировался на аэродром Райзендорф.
Напоминанием о яростных схватках с врагом весной 44-го на долгие годы остался уникальный случай, пожалуй, единственный в истории Великой Отечественной войны. 13 апреля Павел Гаврилин со своим ведомым младшим лейтенантом Константином Алексеенко возвращался со «свободной охоты», во время которой были уничтожены три фашистских самолета. Над территорией, занятой противником, их атаковала группа «мессершмиттов». Самолет ведущего был поврежден, а снаряд от «эрликона», пробив бронеспинку, вонзился в тело летчика. Как посадил самолет и вылез из горящей кабины, Гаврилин не помнил. Очнулся на дне воронки. Когда стемнело, по лощине пополз в сторону села Кара-Кияк. Жившая в крайнем доме семья, в которой было трое детей, с риском для жизни, укрыла летчика. Чтобы не нашли собаки-ищейки, его зарыли в коровий навоз. Когда на следующий день наши войска освободили село, Павла Федоровича откопали, внесли в хату, обмыли, перевязали раны.
Полковой врач Щипахин говорил потом: «Ни из одного воина я не извлекал столько железа, сколько из богатырского тела Гаврилина. Разных привозили мне на излечение, но у них хоть один шанс из ста был, чтобы выжить. У Гаврилина я не видел ни одного: три позвонка всмятку и снаряд под сердцем. Пульс еле обозначен: двадцать ударов в минуту…»
Раскаленный снаряд буквально прожег грудную клетку и застрял в двух сантиметрах от сердца. Даже в госпитале Мелитополя его удалить не смогли. Так, с немецким «гостинцем» в груди, вернулся Гаврилин в родной полк. Дошел до Берлина, стал Героем Советского Союза.
С 18 апреля и до завершения Крымской операции полк работал с аэродрома Кача. Для ночных вылетов неподалеку был оборудован полевой аэродром, так как основной с наступлением темноты почти ежедневно подвергался обстрелу с моря катерами противника и дальнобойной артиллерией с мыса Херсонес.
Воздушные схватки становились все яростнее. Летчики днем и ночью вели бои с врагом над Севастопольской бухтой и Сапун-горою, Мекензи-евыми горами и долиной Бельбека. Когда в воздухе не было фашистских самолетов, охотились за торпедными катерами или штурмовали укрепленные огневые точки на Сапун-горе.
Из воспоминаний Анатолия Рубахи на: «Скованная боевой активностью нашей авиации днем, авиация врага все чаще стала применять массированные бомбовые удары ночью. 402-й ИАП имел хорошо
