предприняли наступление на так называемую свободную шахтерскую зону Катави — Уануни. 80 шахтеров были убиты, сотни ранены. «Свободная зона» перестала существовать. Но продолжались антиправительственные выступления студентов, бастовали учителя. Ходили слухи о возникновении партизанских очагов в других районах Боливии.
Позднее, когда часть правды о партизанах начала доходить до крестьян, среди последних стали появляться сочувствовавшие, а иногда и прямые помощники. С одним из них, туберкулезным крестьянином Паулино Че повстречался в июле, дал ему лекарства и некоторые медицинские советы. Паулино ушел с партизанами и помог разоблачить полицейских шпиков, выдававших себя за торговцев мясом.
Гевара поручил этому крестьянину добраться до Кочабамбы, встретиться там с женой Инти Передо и передать ей послание для «Манилы» (к этому времени радиопередатчик в отряде работал только на прием), а также четыре сводки о боевых действиях партизан. Но в пути Паулино был арестован, послания Че захвачены...
Вскоре передатчик перестанет работать совсем. Единственным источником информации будет радиоприемник на батарейках. Боливийское радио уделяет много внимания допросам Дебре и Бустоса, приписывая им и то, чего они не говорили, в частности, что среди партизан находятся опытные вьетнамские командиры. Но были и более серьезные показания, о которых Гевара записывает в Дневнике:
«Дебре и Бустос сделали нехорошие заявления, прежде всего они сообщили о континентальных планах геррильи, чего им не следовало делать». И дальше: «Создается впечатление, что Дебре болтал много лишнего».
Все это было крайне важным для судьбы отряда. Поэтому мы несколько отвлечемся, чтобы завершить рассказ об упомянутых узниках боливийских властей.
Около пяти месяцев длилась подготовка процесса над французом и его аргентинским товарищем. Если ответы Режи на допросах граничили с фарсом, выдумками, то Бустос «старался» и проявил себя «более сговорчивым». Будучи художником-любителем, он даже сделал по памяти зарисовки-портреты всех, кого он видел в партизанском лагере. Вместе с ними сидел на скамье подсудимых и... и Сиро Альгараньяс (!). партизанский сосед-мясник. В свое время он пригласил к соседям полицию, которая обыскала усадьбу «Каламина». Теперь ему было приказано разыгрывать из себя «раскаявшегося» партизана.
Самое серьезное наказание — высшая мера грозила Дебре, которого правительство Боливии объявило интеллектуальным вдохновителем партизанских действий. Но в стране смертная казнь была отменена законом. Поэтому президент Баррьентос обратился в парламент с требованием восстановить ее, чтобы задним числом применить к французскому журналисту. Генерал мог бы действовать и более «решительно» (благо, не впервой!), но за жизнь Дебре заступился де Голль. Баррьентос не мог не считаться с просьбой президента Франции.
Мы не знаем, боялся ли генерал Баррьентос остаться президентом страны, не обозначенной на картах, но Дебре и Бустос были осуждены на 30 лет тюремного заключения, а в 1971 году были амнистированы и высланы в Чили. Через месяц Дебре прибыл на Кубу, где анонсировал свой рассказ перед журналистами о геррилье Че, но такой пресс-конференции, по неизвестным нам причинам, не последовало. Вскоре, уже в Европе, он опубликовал книгу о своих беседах с Сальвадором Альенде, в то время президентом Чили.
В любом случае арестовывать и расправляться с такими, как Режи, для боливийских генералов было намного проще, чем с партизанами. Все бои с ними вплоть до августа 1967 года армия проигрывала. Поэтому коллега Баррьентоса генерал Овандо даже пытался использовать поражения армейцев в ходе антипартизанской кампании для укрепления своих позиций в борьбе с президентом за власть.
Особо подпортили партизаны «реноме» президента, когда въехали на автобусе в городок Самаипату, а местный гарнизон во главе с подполковником не оказал им какого-либо сопротивлении. Солдаты действительно боятся партизан. Из-за больших потерь при встрече с ними армия получает приказ лишь преследовать отряд Че до определенного места, где расквартировано подразделение «рейнджеров» или «зеленых беретов» (спецчасти по борьбе с партизанами.)
После позорного для армии захвата Самаипаты посол США в Боливии Гендерсон заявляет в сенатской комиссии в Вашингтоне, что боливийскому правительству будет очень трудно расправиться с партизанами. Ему вторила «Нью-Йорк таймс», которая писала, что партизаны с военной точки зрения набирают силы и приходится сомневаться, способен ли режим Баррьентоса покончить с ними.
Подобные прогнозы возымели действие — США принимают дополнительные и весьма значительные меры для подавления «опасного партизанского очага». Нельзя сказать, что они раньше бездействовали в Боливии. Еще за 10 лет до начала партизанских действий страна была наводнена американской агентурой, которая внимательно следила за развитием событий там. Вашингтон предпринимал шаги по созданию межамериканских вооруженных сил, готовя для них командный состав. Вот что писал американский журналист Жан Лартеги:
«В Панаме (в военной академии ОАГ. —
США стали действовать в Боливии еще более активно. В Вашингтоне даже была создана Специальная оперативная группа для ликвидации отряда Че Гевары(!) под началом генерала У. Скера, владевшего испанским языком и набившего руку на подавлении партизанского движения в Перу, Колумбии и Венесуэле. У. Скер поручил своему сотруднику майору Ральфу Шелтону, по прозвищу Паппи, подобрать из боливийцев и за два месяца подготовить отряд «рейнджеров» в 600 человек. Одновременно предусматривалась интенсивная переподготовка трех пехотных рот для борьбы с партизанами. Уже в конце апреля эти части были спешно переброшены на сахарную плантацию «Эсперанса», превращенную в их тренировочный лагерь, в ста километрах от Санта-Круса.
Спецгруппы при соединениях «рейнджеров» вербовали агентуру среди местного населения, засылали в местную среду в районе действия партизан Че профессиональных осведомителей (сколько подобных «охотников», «торговцев», «учителей», «туристов» встречали на своем пути бойцы Че! О некоторых мы рассказывали.)
Получив столь мощную поддержку, президент Баррьентос стал действовать более решительно. Нужно было кончать с партизанами либо его политические противники покончат с ним как с президентом. Однако и теперь генерал не решился сразу же браться за основной авангардный отряд Гевары. По сведениям агентуры, неподалеку действовала другая, менее многочисленная группа Хоакина, заместителя Че. Вот с ней и решили власти расправиться в первую очередь. Был разработан план ее ликвидации под кодовым названием «Синтиа» (имя дочери президента Баррьентоса). Против горстки отважных партизан, среди которых пятеро больных, в том числе известная читателям Таня, бросаются войска четвертой и пятой дивизий под командованием полковников Роке Терана и Сентено Анайя, а также самолеты и вертолеты ВВС.
Но группа продолжает стычки и перестрелку с войсками, в которых гибнут отдельные бойцы этого арьергарда партизан. Спустя месяц во время очередного столкновения с армейским подразделением дезертируют два боливийца. Они выдают властям все, что знают: численность группы, данные о больных, о моральном состоянии бойцов, истощенных голодом, о месторасположении тайников партизан в лесу. Войска усиливают преследование, хотя продолжают действовать крайне медленно и нерешительно — то теряя, то вновь нападая, не без помощи местных проводников, на след группы. К концу августа Хоакин с оставшимися девятью товарищами выходит к реке Рио-Гранде. Они в полной изоляции, окружены постепенно сужающимся кольцом войск, без еды, без медикаментов, но сдаваться не собираются, все еще
