особенно после серьезных обострений между Кубой и США. Выше уже говорилось о закупках нашей страной кубинского сахара, о поставках ей нефти, а позднее — машин, автомобилей, оборудования, товаров широкого потребления, продовольствия. Решающим для судеб Кубы было направление на Остров сотен советских специалистов, а также поставки вооружения и военной техники.

Кубинские руководители, в том числе Че Гевара (может быть больше, чем другие, так как отвечал за экономику страны), высоко оценили это братское сотрудничество и помощь. 20 марта 1960 года, вскоре после подписания ряда соглашений с нашей страной, Гевара выступает по гаванскому телевидению с лекцией «Политический суверенитет и экономическая независимость». В ней он особо подчеркнул, что соглашения с Советским Союзом, в заключении которых ему «выпала честь» участвовать, направлены на укрепление экономической независимости, а значит, и суверенитета Кубы [313].

Команданте Гевара понимал и исключительную важность заявления советского правительства о том, что оно поддержит Кубу всеми возможными средствами в ее борьбе за свободу и независимость.

10 июля 1960 года, выступая на всенародном митинге в Гаване, Че заявил:

«Пусть остерегаются эти креатуры Пентагона и американских монополий, безнаказанно творившие свои преступления на землях Латинской Америки. Им есть над чем подумать. Куба — это уже не затерявшийся в океане одинокий остров, защищаемый голыми руками ее сыновей и благородными порывами всех обездоленных мира. Сегодня Куба — это славный остров в центре Карибского моря, который находится под защитой ракет самой могущественной державы в истории!» [314].

И в последующие годы Гевара всегда будет отмечать этот фактор. Например, в речи в Москве в Колонном зале Дома союзов 11 декабря 1960 года он говорит:

«Мы учились и приобретали опыт в ходе революции, становясь истинными революционерами... Мы поняли, что в условиях Кубы не было другого пути, как путь вооруженного восстания народа против вооруженного гнета марионеток янки. Взяв в руки оружие и объединившись с крестьянами, мы вступили в борьбу против армии, которая представляла олигархию — сообщника США, и мы разбили ее. Наше знамя могут взять на вооружение остальные народы Латинской Америки, находящиеся в условиях, аналогичных нашим...

В настоящее время мы находимся в таком положении, когда, с одной стороны, нашему острову постоянно угрожают суда, базы и морская пехота империализма, и с другой стороны — мы имеем бесценную поддержку Советского Союза, который, являясь для нас защитной броней, оберегает нашу целостность и наш суверенитет.

К сожалению, Куба является одной из горячих точек планеты. Нет у нас стремления, как у империалистов, играть с огнем. Мы знаем, какие последствия будет иметь конфликт, если он вспыхнет на нашем побережье, и всеми силами стремимся предотвратить его...»[315] (Прим. авт.: И вновь, подчеркивая вынужденность применения оружия в кубинских условиях, Гевара отмечает, что кубинцы не хотят подвергать риску своих союзников, злоупотреблять советской военной помощью.)

Благоприятное впечатление произвели на кубинских лидеров проведение в феврале 1960 года в Гаване большой советской выставки и приезд на Кубу первого заместителя Хрущева А.И. Микояна. Высокому представителю СССР был оказан подчеркнуто дружеский прием. Фидель Кастро не только встречал его в аэропорту, но лично сопровождал во время поездки по острову. Э. Гевара принимал самое деятельное Участие в переговорах с А.И. Микояном, неоднократно встречался с ним, пригласил в гости к себе домой, познакомил с женой и детьми. (Прим. авт.: От сына Анастаса Ивановича, Серго, сопровождавшего отца в этой поездке, я знаю, что между обоими руководителями установился контакт дружбы и взаимной симпатии. Старому партийцу импонировали прямолинейность и твердость кубинского лидера в отстаивании своих убеждений. Во многом Че соглашался с ним, во многом придерживался противоположного мнения. Микоян даже сказал ему в шутку, что он соответствует своему имени Че, что значит по-армянски «нет», на что Гевара весело рассмеялся.

Микоян ощущал большую, почти отцовскую симпатию к молодым кубинским лидерам. О своих впечатлениях о них и о первом своем визите на Кубу он рассказывал нам, группе советских дипломатов, во время своего второго приезда на Остров в 1962 году, сразу после Карибского кризиса. К сожалению, я не сделал тогда записи этого рассказа. Но позднее в Москве я прочитал в одноименном журнале очерк о первом визите Анастаса Ивановича на Кубу его сына журналиста Серго, написанного «в ключе» воспоминаний его отца. Поэтому я счел возможным привести здесь выдержки из этого очерка).

Вот что писал Серго Микоян[316]:

«Фиделя Кастро я увидел впервые из окна самолета ИЛ-18, подрулившего к зданию Гаванского аэропорта. Когда он появился и пошел большими шагами к самолету, народ вокруг него зашумел, заволновался. Через стекла кабины было слышно только одно слово: «Фидель». В дальнейшем это имя... носилось в воздухе везде, где мы оказывались среди народа.

Фиделя Кастро легко было выделить из толпы, хотя одет он точно так же, как и все солдаты и офицеры, в простую защитную форму. Человек большого роста, атлетического телосложения, он напомнил мне Петра Первого. Борода делает Фиделя старше его тридцати трех лет. Решительные движения, прямой взгляд дают какую-то внешнюю характеристику его качествам вождя.

Но подлинные черты руководителя новой Кубы мы увидели несколько позже — когда он показывал А.И. Микояну жилой район, создаваемый на восточной окраине Гаваны для рабочих, и с гордостью рассказывал, как легко будет рабочему приобрести здесь простую и удобную квартиру; когда он повез нас на пляж, сооруженный для рабочих на берегу Карибского моря близ Гаваны; когда знакомил нас с кооперативными постройками и объяснял условия жизни и труда крестьян в новой Кубе; наконец, когда в Сантьяго-де-Куба он привез нас к историческим казармам, атакованным 26 июля 1953 года и превращенным в школу...

Какому-нибудь иностранному наблюдателю громадная популярность Фиделя, энтузиазм, с каким встречает его народ, покажутся на первый взгляд несколько странными. Быть может, он объяснит это чрезмерной экспансивностью латиноамериканцев. Но перелетая с Кастро через всю Кубу, видя его среди солдат революционной армии, рабочих и крестьян, где все, даже дети, называют своего премьер-министра ласково и просто — Фидель, начинаешь понимать, в чем его сила как вождя. В самой тесной связи с народом, в понимании интересов рядовых людей, во внимании к этим интересам, в простых человеческих отношениях со всеми, без различия положения, наконец, в смелости и решительности, с которыми Кастро подходит к многообразным проблемам, возникающим перед новым правительством.

На его железном организме совершенно не отражается то, что он спит по пять часов в сутки — все остальное время отдает работе. Видимо, это удел всех революционеров, создающих новое общество...

Отец Фиделя Кастро был довольно крупным помещиком. Когда два его младших сына — Фидель и Рауль связали свою судьбу с революцией, он был этим очень недоволен и сделал своим преемником старшего сына.

— Отец совсем махнул на нас рукой, как на людей, из которых не выйдет ничего путного, — говорил Рауль Кастро А.И. Микояну, — точь-в-точь как ваш отец. (До этого Анастас Иванович рассказал ему о своей молодости, когда он бросил учебу, посвятив себя революции.)

Фиделю и Раулю, которые после батистовской тюрьмы жили в изгнании в Мексике, отец посылал нечто вроде стипендии, не зная, конечно, что на эти деньги сыновья не столько учатся, сколько готовятся к возвращению на родину с оружием в руках.

В это трудное время изгнания от Фиделя из-за его преданности революции отвернулась жена. Беспокойной судьбе подруги революционера она предпочла хорошо обеспеченное существование с дипломатом, занимавшим во времена Батисты высокие посты. В момент краха диктаторского режима этот дипломат был представителем Кубы в ООН...

Фидель забрал своего одиннадцатилетнего сына, и ныне маленький Фидель (речь идет о 1960 годе. — Ю.Г.) живет с отцом в Гаване.

После освобождения страны (когда старика Кастро уже не было в живых) младшие братья отделили от фамильных земельных владений свою долю и передали ее государству. Одним из первых помещиков, на которых правительство распространило аграрную реформу, был старший брат Кастро...