В области кадровой политики немаловажную роль играет также фактор политической конкуренции со стороны других массовых партий и расположенных на периферии политического поля структур (церквей, профсоюзов, различного рода клубов по интересам и фанатских группировок и так далее). Политический прозелитизм наиболее эффективен там, где член партии оказывается менее инкорпорирован в ее структуру: на низовом уровне в партийной секции, где политическая работа ведется от случая к случаю, а партийные члены лишь изредка оказываются вовлечены в нее.
Политический прозелитизм – практика партийного рекрутинга в среде избирателей, где высок процент рекрутированных в иные партии; состоит в том, чтобы заставить члена другой партии присоединиться к своей.
Партийный способ формирования элиты традиционно подвергается критике: существует мнение, что машина партийного выдвижения устроена так, что отметает наиболее талантливых, незаурядных членов, давая ход тем, к кому прикрепляется кличка серой мыши. Безусловно, существуют определенные основания делать следующие выводы: «Существует известная и причем не случайная структурная общность между аппаратом и определенной категорией людей. Их можно охарактеризовать в основном негативно, как напрочь лишенных качеств, обладание которыми могло бы вызвать интерес в известный момент и в рамках определенного поля деятельности. Выражаясь более нейтрально, аппарат обычно возносит на пьедестал людей надежных»[102]. Действительно, классический партийный аппаратчик представляет собой фигуру освобожденную. У него нет никаких занятий, помимо выполнения партийных обязанностей, нет никакого дохода, кроме как из партийной казны. У них, собственно, ничего своего и нет, поэтому эти заурядные, как кажется, люди наиболее преданы делу партии.
Этому образу партийного функционера противостоит и образ совершенно иной: человек, помимо пребывания и «веса» в структуре партии, имеющий ранг и статус вне нее, обладающий также властью административной или хозяйственной, тот, чье влияние и средства оказались достаточно соблазнительными для организации, чтобы оказаться привлеченным ею в качестве элемента партийного промоушена. Как правило, такие влиятельные персоны не имеют жесткой связи с партией, могут не разделять ее исходные идеологические установки, но видят в участии в политической деятельности момент личной выгоды. Они могут даже выполнять определенные функции в организации, занимать посты и так далее, но никогда не отдаваться целиком партийной работе.
Приведенный анализ строения аппарата характерен для устойчивых партийных структур, которые существуют достаточно долго в стабильной среде. В героический период, когда организация может оказаться в подполье, либо в период электорального упадка, крайне важным оказывается то, насколько партия в состоянии привлечь на свою сторону либо выделить из своей среды лидеров-харизматиков, которые стали бы олицетворением борьбы и с именем которых можно было бы связывать будущее.
Харизма – авторитет, влияние, основанное на свойствах личности руководителя или его способности привлекать сторонников.
Как показывает опыт, партийные верхушки массовых партий имеют склонность к обособлению, формированию партийной олигархии, слабо зависимой от принципов партийной дисциплины и уклоняющуюся от механизмов ротации. Тем самым высшая партийная номенклатура своими действиями дает повод к обвинению в продажности (что особенно характерно для трудовых партий, связанных с деятельностью профсоюзов), измене интересам партии, отрыве от действительности и так далее вне зависимости от того, насколько эти обвинения имеют реальную почву. Реальная же проблема заключается здесь в том, что верхушка партии в условиях реальной политической борьбы вполне очевидно эмулирует структуру классического элитаристского комитета.
Существует три причины того, почему образуется партийная олигархия в массовых партиях:
› материальная (партийная верхушка сосредотачивает в своих руках партийные ресурсы);
› социологическая (партийные лидеры ассимилируются в правящей среде);
› психологическая (лидеры манипулируют жаждой масс иметь крепкого босса).
Неизбежность образования партийной олигархии в массовых народных партиях имеет характер «железного закона» (Роберт Михельс).
Железный закон олигархии – принцип перерождения политической власти, согласно которому власть неизбежно концентрируется в руках правящего меньшинства, независимо от формы правления.
Стоит обратить внимание на тот факт, что в современном контексте «железный закон» Михельса, сформулированный в начале ХХ века, действует только в ограниченной группе партий и составляет существенную проблему, по сути, только для трудовых (лейбористских) партий, так или иначе связанных с профсоюзной деятельностью. Традиционная форма его преодоления – практика ротации партийных элит. В частности, именно по такому пути пошли британские лейбористы, столкнувшиеся с проблемой неподконтрольности их парламентской фракции партийным массам и несоответствия ее деятельности политической программе[103].
Разумеется, обеспечить правовыми средствами демократический характер деятельности политических партий нереально. Тем не менее, законодатель может, – а в определенных случаях и обязан – обеспечить основу их полноценного развития и создать препятствия превращению его в неконтролируемый обществом и государством «электоральный танк» либо в машину для монополизации политической власти в обществе. К таким средствам относятся обязательность выборов руководящих органов, установление круга вопросов, которые не могут быть делегированы партийному руководству, закрепление предельных сроков полномочий выборных органов, тайный характер голосования на выборах.
Выборы в партии являются, или, по меньшей мере, должны являться, не только механизмом отбора кадров, но и их ротации. Процедура ротации кадров внутри партийной машины – необходимое условие того, чтобы партийная верхушка не образовала нечто вроде партийной олигархии, противостоящей низам. Однако на деле механизмы ротации, обыкновенно действенные на ранних этапах существования партии, впоследствии ржавеют, создавая условия ряду аппаратчиков сохранять свои посты и даже сосредотачивать их в одних руках[104]. В тоталитарных партиях выборность лидера может даже не симулироваться. Фигура фюрера (вождя) выносится как бы вне партийной структуры, он оказывается неподвластен партийной дисциплине, поскольку сам по себе олицетворяет всю партию.
Эффективным средством борьбы с образованием в партии внутреннего круга олигархов является и уставной запрет одному лицу занимать более одного поста в партии, а также запрет совмещать пост в структуре партии (например, секретаря бюро регионального комитета) и место в парламенте. Такую практику успешно вели немецкие «зеленые»[105]. В начале своей деятельности (1980-е) они выдавали мандаты на пребывание на партийных местах в представительных органах власти на срок, не превышающий двух лет, что в итоге привело к многомесячному параличу в деятельности партии в парламенте в 1985-м, когда еще действующие его члены от партии были вынуждены сдать свои мандаты. В итоге жизнь заставила «зеленых» согласовать свой политический календарь с календарем государственных структур и более гибко подходить к вопросам кадровой ротации[106].
Политический календарь – термин, отражающий рутинизацию политических процессов, их срочность и сезонный характер, зависящий как от законодательства в социально- политической сфере, определяющей сроки выборов в представительные органы, так и от политической культуры общества.
Впрочем, кадровая ротация на руководящем уровне партии имеет как положительные, так и отрицательные стороны. К положительным, очевидно, можно отнести то, что на пути формирования партийной олигархии ставится надежный, как может показаться, заслон. К отрицательным – то, что активисты, оказавшиеся на вершине партийной пирамиды, не успевают за короткий срок приобрести достаточный авторитет на политической сцене (или в парламенте). И вопрос, следовательно, в том, чем и за что приходится платить: либо единством партии, приобретая политический вес в итоге, либо, наоборот, политическим капиталом лидеров, приобретая взамен кадровую однородность.
Фигуры политических вождей зачастую очевидны для масс, и выборы оказываются неформальными только в том случае, когда обнаруживается кадровый дефицит на высшем руководящем уровне или
