Изабел в ужасе пролепетала:
— Пандора, но ведь нельзя же…
— Можно. Стерва какая! Садись.
— Но ведь его кто-то заказал!
— А сидим мы. Мы пришли первые, за нами право.
Изабел дрожала от ужаса, что может разыграться скандал, и продолжала стоять, но Пандора и замечать не желала ее смятения, и Изабел, помучившись, но не найдя выхода, села напротив своей преступницы золовки.
— Послушай, мы можем выпить коктейль, съесть пирог с заварным кремом и салат или омлет aux fines herbes.[17]
— Эта особа придет в бешенство.
— Впрочем, я ненавижу коктейли, а ты? Интересно, у них есть шампанское? Давай спросим, когда она прибежит выгонять нас.
Особа прибежала буквально в ту же минуту.
— Прошу прощения, мадам, но этот столик заказан.
— В самом деле? — Глаза Пандоры смотрели на нее с детским простодушием. — Но никакой таблички нет.
— Столик заказан, и табличка на нем была.
— Где же она? — Пандора вытянула шею и заглянула под стол. — На полу не видно.
— Простите, но вам придется уйти и дождаться своей очереди.
— Простите, но мы никуда не уйдем и ничего дожидаться не будем. Вы сами примете у нас заказ или пришлете официантку?
Шея женщины пошла красными пятнами. Она молча открывала и закрывала рот. Изабел стало жаль ее.
— Вы прекрасно знаете, что на столе была табличка, — наконец произнесла она. — Управляющий сам поставил ее утром.
Пандора подняла брови.
— Ах, у вас, оказывается, есть управляющий. Тогда не сочтите за труд найти его и сказать, что в этом зале сидит леди Балмерино и желает заказать обед.
Изабел словно кипятком обожгло, лицо запылало. Противница Пандоры, казалось, вот-вот заплачет от унижения.
— Управляющего сейчас нет, — призналась она.
— В таком случае за все отвечаете вы, и будем считать, что вы сделаете все от вас зависящее. Будьте любезны прислать официантку, пусть примет заказ.
Несчастная женщина, стертая в порошок таким властным высокомерием, еще корчилась в судорогах бешенства, но наконец сдалась, гнев иссяк, точно из воздушного шара выпустили воздух. Молча сжав губы и подобрав жалкие ошметки достоинства, она повернулась и хотела уйти. Но Пандора была беспощадна.
— Минутку. Не откажите в любезности передать бармену, чтобы подал нам бутылку самого лучшего шампанского. — Она ослепительно улыбнулась. — В ведерке со льдом.
Ни слова возражения, никаких споров. Противник был повержен в прах. Лицо Изабел перестало гореть.
— Пандора, у тебя нет ни стыда, ни совести.
— Знаю, дорогая.
— Бедная женщина, от нее мокрого места не осталось.
— Так ей и надо, глупая наглая свинья.
— А тут еще и «леди Балмерино»! Я готова была сквозь землю провалиться…
— Этим-то я ее и доконала. Эти людишки самые омерзительные снобы.
Укорять ее было бесполезно, ведь это Пандора, щедрая, благородная, любящая, веселая… и беспощадная, если встают у нее на пути. Изабел покачала головой:
— Ты неисправима.
— Пожалуйста, не сердись, дорогая. Мы так чудесно провели утро, обещаю хорошо себя вести весь день, буду таскать все твои покупки. Смотри, вон Люсилла и Джефф. Нагружены какими-то старыми сумками. Интересно, чего они накупили? — она помахала им рукой с алыми ноготками. — Мы здесь!
Они увидели ее и подошли к столику.
— Джефф, мы заказали шампанское, так что не вздумай тяжко вздыхать и возражать, что предпочитаешь пиво.
За шампанским Люсилле и Джеффу рассказали шепотом, давясь от смеха, эпопею с заказанным столиком.
Люсилла смеялась, но была так же шокирована, как и ее мать, и Изабел это порадовало.
— Но ведь это ужасно, Пандора! Что будет с теми беднягами, которые заказали столик?
— Пусть старая ведьма выкручивается. Не волнуйся, она их где-нибудь пристроит.
— Но ведь ты поступила возмутительно бесчестно.
— По-моему, ты очень неблагодарная девочка. Если б не моя ловкость и находчивость, стоять бы нам сейчас всем в очереди и переминаться на усталых ногах. Она вела себя со мной нахально и грубо, а я не выношу, когда мне говорят «нет», если я чего-то хочу.
Оставшись один и помня просьбу жены не удаляться от дома, Арчи решил до приезда гостя убрать с газона начавшие опадать листья. Может быть, потом у него выдастся время подстричь траву, и тогда в пятницу вечером все будет выглядеть ухожено и прибрано. Сопровождаемый собаками, он пошел в гараж, вывел садовый комбайн и принялся за работу. Лабрадоры, решившие сначала, что он хочет повести их на прогулку, сели неподалеку с разочарованным видом. Но долго скучать им не пришлось, не успел Арчи сделать и двух кругов, как на дорожке показался «лендровер», повернул возле решетчатой ограды фермы и остановился в нескольких ярдах от комбайна Арчи.
Это приехал старший егерь Кроя Гордон Гиллок со своими двумя спаниелями на заднем сиденье. Поднялся оглушительный разноголосый лай внутри «лендровера» и возле, но Гордон привычно угомонил псов, и снова наступила тишина.
Арчи остановил комбайн и выключил двигатель, но слезать не стал, ему и отсюда было удобно разговаривать.
— Привет, Гордон.
— Доброе утро, милорд.
Гордон был горец лет пятидесяти, сухощавый и крепкий, с темными волосами и черными глазами. В Крое он появился еще при отце Арчи, поступил помощником егеря и всю жизнь прослужил у Балмерино. Сегодня он был в обычной рабочей одежде: ворот нараспашку, повидавшая немало ненастных дней на своем веку твидовая шляпа утыкана искусственными мушками для рыбалки. Но в дни охоты он надевает лучшую рубашку, галстук, костюм с бриджами и гольфами, охотничью шляпу и выглядит куда элегантнее многих джентльменов, которые поднимаются в горы.
— Вы откуда?
— Из Киркторнтона, сэр. Отвез продавцу дичь — тридцать пар куропаток.
— Хорошо он вам заплатил?
— Вполне.
— А план завтрашней охоты продумали?
— Из-за него-то я и приехал, сэр, хотел посоветоваться. Мистера Эрда с нами не будет, он в Америке.
— Да, знаю, он звонил мне перед тем, как улететь. Поедем в Криген Даб?
— Совершенно верно, начнем с ущелья. Прочешем берег, потом повернем в сторону кряжа.
— А после обеда? Не попытать ли счастья на склоне?
— Решайте сами, сэр. Только учтите, птицы очень пугливые. Выпорхнут из кустов, тут уж не зевай.
— Охотники знают, что обязаны собрать всех подстреленных птиц и снести вниз? Раненых найти всех
