Пандора сидела за кухонным столом, пила кофе и глядела на Изабел, которая отскребала в раковине сковороду; на ней были красные резиновые перчатки, синий с белым фартук, милое скромное платье. И Пандора вдруг подумала, что ведь Изабел удивительная, необыкновенная женщина, трудится не покладая рук, полна доброжелательности и ничуть не сердится, что остальные члены семьи разбежались и предоставили ей убирать со стола и мыть грязную посуду.

Действительно, после ужина Арчи ушел к себе в мастерскую, испросив позволения у дам. Хэмиш согласился — правда, небескорыстно — скосить крокетное поле, благо, на дворе еще совсем светло. Он побежал туда чуть ли не с радостью, и его готовность произвела на Пандору сильное впечатление. Но она и не подозревала, какое сильное впечатление она сама произвела на Хэмиша. Узнав, что к ним в гости едет его тетка, мальчик сразу заскучал. Ему представилась пожилая особа, похожая на Ви, седая, в туфлях со шнурками, и когда он увидел Пандору, то онемел от изумления — красавица, молодая, одета потрясающе, настоящая кинозвезда. За ужином он ломал голову, как бы показать ее ребятам в Темплхолле. Может быть, папа привезет ее туда на какой-нибудь матч. Вот зауважают его мальчишки! Интересно, любит она регби?

— Изабел, какой прелестный мальчик Хэмиш.

— Я сама его люблю больше, чем надо. Только бы он не вымахал ростом с каланчу.

— Он будет красив как бог, — Пандора отпила кофе. — Тебе нравится Джефф?

Джефф, за две недели пресытившийся, как и следовало ожидать, обществом дам и непривычной ему красивой жизнью, увез Люсиллу в «Герб Страткроя» выпить банку светлого «Фостера» в обществе мужчин и восстановить привычное состояние духа.

— По-моему, он очень славный.

— И ужасно добрый. За все время нашего долгого путешествия ни разу не вышел из себя. Правда, молчун. Наверное, все австралийцы очень сильные и все молчуны. Впрочем, не знаю, я никогда раньше не знала ни одного австралийца.

— Как, по-твоему, Люсилла влюблена в него?

— Нет, не влюблена. Они просто… э-э… добрые друзья, у них это так называется. Дурацкое выражение. И потом, она еще совсем девочка. Кто в девятнадцать лет мечтает о прочных, постоянных отношениях?

— То есть о браке?

— Нет, милая Изабел, я вовсе не о браке говорю.

Изабел ничего не ответила. Пандора поняла, что сказала не то, надо оставить эту деликатную тему и поскорее найти какой-нибудь безобидный забавный предмет для разговора.

— Изабел, а ведь ты кое о чем забыла: не рассказала о Дермоте Ханикомбе и Теренсе. Они по- прежнему держат антикварный магазинчик?

— Ах, Боже мой. — Изабел повернулась к ней от раковины. — Неужели Арчи тебе не писал? Очень печальная история. Теренс умер лет пять назад.

— Не может быть. И что же бедняжка Дермот? Нашел себе другого симпатичного молодого человека?

— Нет, что ты. Он ужасно горевал и остался верен его памяти. Мы все думали, он уедет из Страткроя, но он остался. По-прежнему держит антикварный магазинчик, по-прежнему живет в своем маленьком коттедже, один-одинешенек. Иногда приглашает нас с Арчи ужинать и подает крошечные порции безумно изысканных блюд с очень странными соусами. Арчи приезжает домой голодный как волк и, прежде чем лечь спать, съедает тарелку супа или хлопьев с молоком.

— Бедный Дермот. Надо будет заглянуть к нему.

— Он очень обрадуется. Всегда спрашивает о тебе.

— Можно будет купить у него какую-нибудь безделицу и подарить Кэти Стейнтон на день рождения. Мы ведь еще ничего не обсудили. Это я о бале.

Изабел наконец-то разделалась с посудой, сняла резиновые перчатки и повесила их сушиться, а сама села рядом с золовкой.

— Дом будет забит до отказа? — спросила Пандора.

— Нет, он вовсе не будет забит. Хэмиша мы отвезем в школу, у него начинаются занятия. Останемся только мы да какой-то грустный американец, Кэти познакомилась с ним в Лондоне, пожалела и пригласила сюда. У Верены нет места, поэтому он поселится у нас.

— Вот как? Очень мило. Кавалер для меня. А почему он грустит?

— У него недавно жена умерла.

— Печально, но, надеюсь, он не вгонит нас в тоску. Куда ты его поместишь?

— В твою бывшую комнату.

Итак, на этом поставлена точка.

— А где мы будем обедать в день праздника?

— Наверное, здесь. Можем пригласить Эрдов и Ви. Они у нас завтра обедают, вот и обсудим вместе с Вирджинией.

— Эрды у нас завтра обедают? Я не знала.

— Видно, я просто не успела тебе сказать. Потому-то Хэмиш и косит поле.

— Так приятно подвигаться после обеда на открытом воздухе. А что ты наденешь на бал? У тебя есть новое платье?

— Нет, я все деньги израсходовала. Пришлось купить Хэмишу пять пар новых башмаков, школа требует…

— Как же так, ты должна быть в новом платье. Мы поедем и купим. Куда лучше поехать? Наверное, в Релкирк. Освободим себе день…

— Ах, Пандора, я же тебе сказала… Сейчас это невозможно.

— Милая моя, хорошая Изабел, неужели ты не примешь от меня в подарок такую малость?

Открылась дверь со двора, и появился Хэмиш. Он успел скосить траву, хотя было еще довольно светло, и опять, как всегда, зверски хотел есть.

— Ладно, потом обсудим.

Хэмиш взял несколько батончиков из спресованных хлопьев, горсть шоколадных печений, налил стакан молока. Пандора допила кофе, поставила на стол чашку, зевнула.

— Пойду-ка я, пожалуй, спать. Ужасно устала, — и она поднялась. — Спокойной ночи, Хэмиш.

Она и не подумала поцеловать племянника — к его великому облегчению и разочарованию.

— Арчи все еще в мастерской? Я загляну к нему на минутку, поболтаю, — Пандора наклонилась и поцеловала Изабел. — Спокойной ночи, родная. Я так счастлива, что дома. Спасибо тебе за чудный ужин. До свидания, до завтра.