— …Можете позвонить мистеру Таннехиллу, если хотите его предупредить.

Слова ему показались лишенными всякого смысла. В памяти молнией промелькнуло воспоминание о катастрофическом положении машины, стремительно скатывавшейся к краю обрыва, и он инстинктивно вновь потянулся к ручному тормозу.

Но никакого тормоза не существовало.

Оторопев, адвокат огляделся и увидел, что находится в апартаментах Мистры. По правую сторону — бар, слева — коридор, который вел к спальням. В окно неудержимым потоком вливалось буйное солнце. В углу мурлыкало радио, а Мистра, которая в момент, когда он пришел в себя, должно быть, находилась около бара, вдруг оказалась перед ним с двумя наполненными бокалами.

Взглянув на Стивенса, она промолвила:

— Уверяю вас, вы вполне можете позвонить прямо отсюда. Через систему реле телефон связан с городской сетью.

Стивенс взглянул на аппарат, потом обхватил руками голову, не в силах понять, о чем это она толкует. Одновременно он силился уразуметь, что с ним произошло. Но в голове неизменно возникала одна и та же картина: машина мчится на полной скорости к пропасти, а он безуспешно пытается остановить этот смертельный полет… Затем…

Затем — пробуждение здесь.

Он прокурорским оком взглянул на Мистру:

— Чем это вы воспользовались, чтобы лишить меня сознания?

Она усмехнулась.

— Извините. Но, с одной стороны, у меня совсем не было времени пускаться с вами в объяснения, а с другой — я подумала, что вы можете оказать мне помощь в той борьбе, что я веду.

Он раздраженно фыркнул:

— Если мне не изменяет память, вы должны были отвезти Холанда к его месту работы, а…

Она не дала ему договорить:

— Я установила контакт с группой. Объяснила им, что замыслил Холанд. Было решено, что главное — это замять все дело! Соответствующее давление на Холанда будет оказано. Но у нас нет уверенности, что оно возымеет действие.

Стивенс подумал о всех самых влиятельных в городе лицах, которых он причислял к членам группы и кто мог бы воздействовать на следователя. Он отрывисто спросил:

— А почему, собственно, это может не сработать?

Мистра покачала головой.

— Дорогой мой, вы не понимаете сути. У Холанда проснулись политические амбиции. Если его друзья слишком сильно надавят на него, он способен развернуться и против них. Однажды в нашей истории так уже бывало, и мы на несколько лет утратили контроль над городом. И не желаем, чтобы это повторилось.

Стивенс поинтересовался:

— Что намерена предпринять группа?

— Ясное дело, сначала попытаются отговорить Холанда. В случае неудачи решено не мешать ему действовать, как он хочет. Но тогда, естественно, будет сделано все, чтобы поломать его карьеру.

— Вы имеете в виду, что ему позволят арестовать Таннехилла? Весьма сожалею, но что касается меня, то я сделаю все, чтобы не допустить этого.

— Почему?

— Не могу не думать о том, — спокойно нанес удар Стивенс, — что женщина, напичкавшая Таннехилла наркотическими снадобьями, возможно, не слишком близко к сердцу принимает его интересы. А если и вся группа его ненавидит, то операция, не исключаю, будет скорее походить не на его вызволение из беды, а на некое легальное линчевание. Так вот, я в такие игры не играю.

— Группа может и не любить его, — возразила Мистра, — но этот никак не повлияло на принятое ею решение. Все ее члены согласны, что смена собственника в нынешних условиях обернулась бы возникновением чрезмерных осложнений. В семье нет наследника. Может статься, что мы вообще потеряем Дом. Я сразу почувствовала, что должна воспользоваться этим случаем, чтобы отговорить группу от намерения покинуть Землю, но пошла на это без всякого удовольствия.

— Есть нечто, что мне трудно понять. Вы допускаете, что вся группа искренне хочет замять это дело. Но в состоянии ли вы поклясться, что она не планирует пожертвовать Таннехиллом?

Мистра ответила, не задумываясь:

— Поклясться не могу. Но, зная их такими, какие они есть, верю в это.

Стивенс не мог не признать, что ответила она вполне искренне. Конечно, Мистра не могла выступать гарантом в отношении каждого члена группы, чьи тайные намерения знала разве что только телепатка.

— На мой взгляд, — продолжил он, — нам следовало бы в любом случае избежать скандальной и шумной формы ареста. Полагаю, что вполне можно было бы устроить так, чтобы Таннехилл явился со своим адвокатом и тут же был освобожден под залог. Нет никаких заслуживающих внимания причин для того, чтобы Холанд вел это дело так, как ему заблагорассудится.

— Тогда лучше будет, если вы все же позвоните Таннехиллу. На Холанда уже начали давить со всех сторон. Но если он отреагирует так, как мы допускаем, то через час он все равно выпишет ордер на арест.

— Что? — вскинулся Стивенс.

Он рывком поднялся и уже через минуту разговаривал с Таннехиллом по телефону. Он объяснил ему, как развивается ситуация, не раскрывая источников информации, и изложил свой план. В заключение он сказал:

— Вам надо, порывшись в вашей собственности, отыскать какой-нибудь автомобиль, который не бросался бы в глаза. Если сможете, выходите из машины без трости, и позаботьтесь об усах… Мы могли бы встретиться в известном вам месте и действовать так, как я предложил.

Таннехилл воспринял его план с полным спокойствием.

— Дельный совет, Стивенс. Я поступлю в соответствии с. вашими рекомендациями.

Стивенс, облегченно вздохнув, повесил трубку. Мистра самым естественным тоном предложила ему:

— А теперь не хотите ли взглянуть в окно?

— Это еще зачем? — удивился адвокат.

Он нахмурился, заподозрив что-то неладное. Жалюзи были подняты, жаркие лучи солнца заливали всю комнату. Он приблизился к окну, заглянул в него и покачнулся, почувствовав, что пол уходит из-под ног, несмотря на смутное подозрение, уже охватившее его до этого.

— О боже мой! — пролепетал он.

Небо было угольно-черным. А под ними простиралась необъятная бездна.

Несколько оправившись, он взглянул еще раз. Проплывавшая под ними Земля выглядела бесформенной и какой-то нереальной глыбой. Но ее кривизна была заметна. Ему сразу припомнились фотографии и фильмы, сделанные с ракет и искусственных спутников: какой фантастической казалась на них та причудливая картина, которая развернулась сейчас перед ним.

Стивенс отошел от окна, прошел мимо Мистры, а затем со всех ног бросился в коридор, который вел в библиотеку. Металлическая дверь наверху лестницы была теперь открыта. Он вскарабкался по ступенькам и вступил в то, что, без всякого сомнения, было командной рубкой космолета. К полу были привинчены четыре кресла, пульт усеян всевозможными приборами и телеэкранами. На одном из них отображалась Земля. Специальные “окна” обеспечивали круговой обзор.

Космолет, казалось, парил. Не было никакого ощущения движения, никакого шума двигателя. Стивенс уселся в одно из кресел. “Так, значит, — мелькнуло в голове, — вся ее квартира — не что иное, как космолет! А купол, возвышавшийся над Уолдорф Армз, — его ангар. И она вовсе не насмехалась тогда надо мной…” Он удивился, как долго “созревал”, чтобы всерьез воспринять подобные мысли. Понадобилось воочию убедиться самому, чтобы согласиться с их реальностью.

Теперь он вспомнил и о ее намерении атаковать Лориллию. Размеренным шагом он вернулся в