Он почувствовал прилив жизненных сил и зарождение надежды. Его глаза с интересом прошлись по находящимся в комнате машинам, пытаясь обнаружить признаки человеческой деятельности. Он успел осознать, что в эти закрытые металлическими пластами глубины не проникают мысли Петерса и других беглецов.

Справа от него в стене открылась дверь, и вошли три человека. Сам факт их появления значил очень мало. В то мгновение, когда распахнулась дверь, к нему устремились их мысли.

Они пролились на него потоком изображений и сведений о нем самом, о его прошлом, о его жизни.

Сквозь суматоху образов он разобрал, как один из вошедших шепнул женщине:

— Проблемы были?

— Нет, — ответила она. — Все наши тщательные меры предосторожности оказались ненужными. Обыск был беглым. Они поговаривали, что надо было меня убить, но я смогла бы помешать им в любую минуту. Никому и в голову не пришло проверить пуговицы моей одежды на предмет содержания смертельных газов. В конце концов, они ведь не преступники по своей природе… Но, тсс… Пусть он без помех вберет в себя содержимое ваших мозгов.

Сложившаяся у него картина была фрагментарна и ограничена временными рамками. Она начиналась с момента, когда он понял из разговора с Найперсом, что происходит что-то не то. А заканчивалась здесь, в этой крепости. Их познания о его жизни были отрывочными.

Пендрейк нарушил наступившую тишину. Его голос прозвучал напряженно и с удивлением:

— Я правильно понял, что Петере, Макларг и я, а также Келгар, Рейни и остальные должны находиться там, на поверхности, в то время как вооруженные силы Соединенных Штатов предпринимают попытки разыскать нас и захватить? А вы собираетесь наблюдать со стороны, как мы будем выпутываться из этой заварушки, и ничем нам не поможете?

Он увидел, что его жена улыбнулась и кивнула ему. Недоумение прошло. Ее глаза заблестели и взгляд потеплел.

— Ты пойман в перекрестие прожекторов, Джим. Тебе придется постараться еще больше, чем во время побега из тюрьмы. Тебе предстоит временно стать суперменом — видишь ли, ты находишься в финальной стадии своего последнего перевоплощения и останешься на том уровне развития, до которого сможешь сейчас подняться. Больше изменений не будет.

Внезапно ее глаза увлажнились. Она импульсивно потянулась и схватила его за руку.

— Джим, неужели ты не понимаешь? Если мы сейчас дадим себе поблажку, то подведем как тебя, так и всех людей в этом бедном измотанном мире… Джим, мы приняли решение — если у тебя ничего не получится, то ни один из нас этого не переживет. Наша судьба тесно переплетена с твоей. Послушай, здесь, под землей, находится великолепная коллекция машин. Через несколько минут величайшие ученые- мужчины будут один за другим подходить к тебе. И ты сможешь при помощи своей гениальной способности проникновения в чужой мозг заимствовать их огромные знания и полностью усвоить их. Жаль, что ты не в состоянии воспринимать ум женщины — среди них тоже немало выдающихся людей.

Она подвела его к креслу, а сама села напротив и произнесла:

— Джим, мы — тотипотентны, то есть ты, я и несколько других. Мы — результат случайности, которая возникла благодаря вхождению в контакт с удивительным двигателем. Каждые несколько месяцев любой из нас может давать кровь для переливания людям с таким же типом крови. После этого к ним возвращается молодость. Но еще никто из тех, кому было сделано такое переливание, не стал тотипотентным. И они связаны с нами особыми узами, так как, не получив нашу кровь повторно, они опять начнут стареть. Если ты примешь во внимание факт, что умственные возможности тотипотентных людей превышают способности обычных более чем в два раза, то поймешь, что мы представляем собой переходную ступень человеческой расы на следующий уровень развития. Например, мы разгадали секрет двигателя Лембтона. Всем остальным это оказалось не под силу. Немцам удалось захватить свыше восьмидесяти процентов наших двигателей, но на этом все их успехи закончились. Однако даже наши умственные способности представляют собой только часть потенциальных возможностей человека. Мы знаем об этом потому, что некоторые из нас во время тех серых, выпавших из памяти периодов тотипотентности стали обладателями способностей, двадцатикратно превышающих показатели обычного человека.

Послушай, я расскажу тебе свою историю. Я родилась в тысяча восемьсот девяносто шестом году. Во время первой мировой войны я стала медсестрой. Осколком разорвавшегося снаряда мне оторвало правую руку. Если бы не забившаяся в рану грязь, я истекла бы кровью. Несколько дней я была предоставлена самой себе, мне не было оказано никакой медицинской помощи. Обрати на это внимание: нет ни одного человека, который стал бы тотипотентным, не побывав в угрожающем жизни состоянии. Мы пришли к выводу, что тело, которому оказана своевременная медицинская помощь, не может стать тотипотентным. В то время, естественно, со мной ничего не произошло, но значительно позже, когда я приняла участие в исследовательской программе Лембтона и подверглась облучению двигателем, моя рука выросла заново и ко мне возвратилась молодость.

— Откуда взялся двигатель Лембтона? — спросил Пендрейк.

— Это, — призналась женщина, — остается тайной. Мистер Лембтон сообщил, что в тысяча восемьсот семидесятом году его дед был найден мертвым. Он разбился при попытке посадить машину на семейную ферму. Видимо, в последнее мгновение он понял, что должно произойти, открыл дверь и попытался выпрыгнуть за борт, но не успел. Его так и обнаружили застрявшим в дверце, наполовину внутри, наполовину снаружи. Когда они вытащили его покалеченное тело, дверь летательного аппарата автоматически закрылась и все попытки проникнуть внутрь машины ни к чему не привели. Она не была тяжелой, и ее отволокли в один из больших амбаров, где ее никто не трогал, если верить мистеру Лембтону, три четверти века. Обнаружили эту машину уже во время сноса старых построек. Вспомнив слышанную им историю, Лембтон перетащил аппарат в подвал дома. Там его и нашел доктор Грейсон, которому удалось разобраться, что он собой представляет.

Она сделала паузу, а потом продолжила:

— Во время второй стадии моего тотипотентного периода я изобрела маленькие металлические водоотталкивающие пластинки. Когда их прикрепили к подошвам моих туфель, я получила возможность ходить по воде. Мы до сих пор не можем понять, как они работают. Мы пришли к выводу, что ранее мне угрожала опасность утонуть, но точно мы этого не знаем. Мы не можем сделать копии пластинок, хотя на первый взгляд они выполнены из самых обычных материалов, которые можно найти на борту корабля. Вот что поистине чудесно: на нашей необъятной планете изобретения лежат под ногами, нужен только более мощный ум, который переосмыслит факты, находящиеся у всех на виду. Обучение и образование тоже что- то дают, но они не являются адекватным заменителем способностей тотипотентных людей.

На минуту прервавшись, она продолжила:

— Джим, ты знаешь свою задачу. На поверхности ты найдешь самые различные механизмы. Двигатели, инструменты, электронное и электрическое оборудование, то есть там целый развал. Десяток складов забит тем, что с виду может показаться хламом, но не является им. Осмотри все, попробуй заставить свой мозг изобрести новые комбинации старых форм. Как только что-нибудь придумаешь — свяжешься с нашими людьми под землей. За несколько часов они соберут все, что тебе понадобится. Джим, наш собственный опыт следования по пути идеализма был печален. Этому миру нужно нечто большее. Мы хотим сделать еще одну попытку, прежде чем окажемся перед альтернативой: предоставить человечество самому себе или продолжить курс на ускорение развития цивилизации.

Когда Пендрейка отвели обратно в спальню, он подумал, что вряд ли их цель могла быть выражена более ясно.

Ночью он несколько раз просыпался в холодном поту. Дважды, находясь в полудреме, он пытался убедить себя, что визит в подземную крепость ему приснился. И каждый раз бодрствующее в нем ощущение более серьезной опасности расставляло все на свои места. Еще день назад, когда угроза казалась далекой, он тешился надеждой, что они действительно находятся в безопасности на этом заброшенном ранчо. Теперь эта надежда рассыпалась в прах. Их собираются атаковать армия, танки и самолеты…

Всю нескончаемую ночь мысли бродили извилистыми дорожками в его голове. Один раз он даже с удивлением подумал, что эти двадцатикратные способности человеческого мозга нельзя измерять