перед зеркалом и намыливать лицо пеной для бритья, пока я не сказала: «Прошу прощения…» Когда я это говорю, он поворачивается — поворачивается! — и смотрит на меня. И еще начинает злиться и кричать, что он не привык к обществу женщин, которые полжизни проводят в ванной.
Мне кажется это смешным.
— Он тебя видел?
— Разумеется, видел.
— Нет, — настаиваю я, — он тебя действительно видел?
— Откуда мне знать? Да и какая разница?
— Дядя Джоли говорит, что на самом деле Сэм отличный предприниматель. Он в три раза увеличил доход с сада, когда его отец перестал вмешиваться в дело.
— Возможно, он и отличный предприниматель, мне все равно, только хозяин из него ни к черту!
— Откровенно говоря, нас сюда никто не приглашал.
— Не в этом дело.
Мне хочется спросить, в чем же тогда дело, но я решаю промолчать.
Мама встает и начинает поправлять юбку. Цитронелла. Похоже, она ничего не чувствует.
— Что скажешь?
Как я понимаю, она порылась в шкафу, который стоит в комнате, где она спит, в комнате матери Сэма, поскольку вещей она с собой во Флориду не брала. У женщин оказались разные размеры; и большинство вещей мама носила, подпоясавшись ремнем Сэма, в котором проделала еще одну дырочку.
— Мама, — спрашиваю я, — почему вы с Сэмом недолюбливаете друг друга? Ты же его слишком мало знаешь.
— Достаточно. Мы с Сэмом выросли с этими стереотипами, понимаешь? В Ньютоне мы смеялись над ребятами из технических училищ, которые не смогли поступить в колледж, даже в государственный. Мы не могли понять, как можно выйти из училища обычным механиком или плотником и гордиться этим. Ты же понимаешь, как важно получить хорошее образование! Никто не отрицает, что Сэм Хансен смышленый малый. Но похоже, что выше головы он не прыгнет… — Мама обводит рукой раскинувшиеся перед ней гектары — зеленые, бескрайние, усеянные плодиками ранних яблок. — Если он так умен, то почему довольствуется тем, что целый день водит трактор?
— Он не целый день на тракторе, — возражаю я. — Ты даже не ходила по саду. У них тяжелая работа! В едином ритме, понимаешь? Сезон за сезоном. Ты бы так не смогла.
— Конечно, смогла бы. Просто не хочу.
— Ты все время лезешь в бутылку. Хочешь честно? — Я переворачиваюсь на живот и вдыхаю запах клевера. — Я думаю, ты не поэтому не любишь Сэма. Моя теория заключается в том, что ты недолюбливаешь его потому, что он невероятно счастлив.
— Это просто смешно!
— Он точно знает, чего хочет, идет к своей цели и добивается ее. Возможно, ты не к этому стремишься, но он все равно на шаг впереди тебя. — Я пристально смотрю на маму. — И это сводит тебя с ума.
— Благодарю вас, доктор Фрейд. — Мама садится на траву и подтягивает колени к груди. — Я приехала сюда не к Сэму. Я приехала сюда к Джоли. Нам здорово вместе.
— И что теперь?
В ответ она начинает запинаться:
— Побудем здесь немного. Побудем и кое-что осмыслим, а потом примем решение.
— Другими словами, — подытоживаю я, — ты понятия не имеешь, когда мы уезжаем.
Мама бросает на меня предостерегающий взгляд, говорящий о том, что она еще в силах наказать меня.
— К чему этот разговор, Ребекка? Ты скучаешь по отцу?
— С чего ты взяла?
— Не знаю. Скажи мне, когда соскучишься. Я имею в виду, он все-таки твой отец. Это естественно.
— Я не скучаю по папе. — Мой голос становится безжизненным. — Не скучаю.
Влажность выплывает из-за холмов и повисает на ветвях деревьев. От этого сжимается горло, я начинаю задыхаться. Я не скучаю по отцу, даже когда пытаюсь по нему соскучиться.
— Тс-с, — успокаивает мама, теснее прижимаясь ко мне.
Мы сидим под тяжелыми ветвями старого «макинтоша», который после прививки плодоносит «спартанами». Она не знает причины, по которой я расстроилась, но мне все равно приятно. Вдалеке я вижу, как подъезжает джип с Сэмом и дядей Джоли. Они выбираются из машины и направляются в ту сторону, где сидим мы. В какой-то момент дядя Джоли замечает нас с мамой. Он что-то говорит Сэму, кивая на нас, и они останавливаются. На секунду взгляды мамы и Сэма встречаются. Дядя Джоли продолжает идти к нам, а Сэм резко поворачивает налево. Он идет в другую сторону.
За ужином дядя Джоли рассказывает нам о покупательнице «пьюритти» по имени Регалия Клипп. И хотя Сэм не раз упоминал о ней, до сегодняшнего дня дядя Джоли с ней не встречался. Роста в ней метр пятьдесят, а веса — больше девяноста килограммов. Она заядлая сплетница, но сегодня только и говорила, что о себе. Она только что вернулась после бракосочетания в евангелистской церкви в Рено, штат Невада. Ее новоиспеченный муж держит единственную в Нью-Гэмпшире ферму, где выращивают газонную траву, и — разве не заметно по кругам под ее глазами? — по ночам она почти не спит.
— Не знаю, Джоли, — смеется мама. — Мне кажется, тебя повсюду преследуют такие люди. Их вокруг тебя более чем достаточно.
Хадли, который пришел на ужин, просит меня передать цукини. За весь день он не сказал мне и пары слов.
— Это я встречался с Регалией Клипп. Она моя покупательница. Джоли тут ни при чем, — возражает Сэм.
— Это я так, к слову. — Мама смотрит на меня.
— Евангелистская церковь, — повторяет дядя Джоли, и мама заливается смехом. Он облокачивается о стол. — У тебя удивительный смех, Джейн. Как колокольчик.
— Как колокольчики в евангелистской церкви? — уточняет Сэм, и все прыскают от смеха.
Я пытаюсь поймать взгляд Хадли, но он уткнулся в свою тарелку, как будто впервые ее видит.
— Нужно что-то решать с сорняками в западной части, — говорит Хадли Сэму. — Они сильно разрослись. Если хочешь, можем запустить туда овец — теперь, когда они острижены, нет нужды отправлять их в загон.
Сэм кивает, и Хадли усмехается в тарелку. Сразу видно, что ему приятно одобрение Сэма.
— И хорошая новость, — продолжает Сэм. — Регалия Клипп снова подписала с нами договор на «ред делишез».
— Отлично! — восклицаю я.
Хадли поднимает голову.
— Да, но у скольких еще она покупает, Сэм?
— Ну вот, Хадли, снова выбиваешь почву из-под ног. — Сэм улыбается, он вовсе не раздражен. — Не знаю. Я не спрашивал. Но она по-настоящему обрадовалась, заключив с нами договор, а в прошлом году мы этим восполнили потери «коллинза», когда его побило тлей, вот так-то!
На ужин мы ели цукини с миндалем, жареную курицу, горох и картофельное пюре. Очень вкусно. Сэм приготовил ужин за считаные минуты. Хадли говорит, что Сэм всегда вкусно готовит.
— А вы чем сегодня занимались? — спрашивает дядя Джоли.
Мама открыла было рот, когда заметила, что дядя Джоли смотрит на нас с Хадли. Лицо Хадли становится пунцовым. Мама складывает руки на коленях.
Сэм роняет вилку, которая со звоном ударяется о край тарелки. Наконец Хадли поднимает глаза на моего дядю.
— Ничем, ясно? У меня было много работы. — Он комкает салфетку в шарик и швыряет его в противоположный угол комнаты, но попадает в собаку, а не в мусорное ведро. — Мне пора, — бормочет Хадли.
Он с шумом отодвигает стул и выбегает из кухни.
