смерти. Однако провожать в последний путь любимого питомца оказалось еще сложнее: словно было глупо испытывать такие сильные чувства по отношению к тому, кто не был человеком. Словно признаваться, что любил собаку, которая всегда путалась под ногами, царапала мебель и оставляла следы грязных лап по всему дому, так же сильно, как и своих биологических детей, – глупо.
И тем не менее.
Этот пес стоически и молча позволял маленькому Питеру ездить на нем по двору верхом, словно на лошади. Этот пес своим лаем поднял на ноги весь дом, когда Джойи уснул, забыв выключить разогревавшийся обед, и плита загорелась. Этот пес сидел под столом на ногах Лейси холодными зимами, когда она отвечала на электронные письма, отдавая ей тепло своего бледно-розового живота.
Она склонилась над телом собаки и заплакала – сначала тихо, затем навзрыд, заставив Джойи отвернуться, а Льюиса поморщиться.
– Сделай что-нибудь, – услышала она хриплый резкий голос Джойи.
Она почувствовала руку на своем плече, решив, что это Льюис но услышала Питера.
– Когда он был щенком, – сказал Питер, – когда мы пришли забрать его,
Лейси всегда считала, что ей повезло с сыном, который не был типичным американским мальчиком, который был чувствительным и эмоциональным, таким чутким к чувствам и мыслям других. Она разжала свои вцепившиеся в шерсть собаки пальцы и развела руки, чтобы обнять Питера. В отличие от Джойи, который стал уже выше нее и мускулистее Льюиса, Питер пока помещался в ее объятия. Даже его спина, выглядевшая такой широкой под тканью футболки, казалась изящнее под ее ладонями. Неоформившийся мальчик, который еще только собирается стать мужчиной.
Если бы они не взрослели, если бы остались такими же…
На всех школьных концертах и спектаклях в жизни Джози на нее приходила посмотреть только мама. Нужно отдать ей должное, мама всегда планировала расписание судебных заседаний так, чтобы увидеть Джози в роли пломбы на спектакле о гигиене полости рта или услышать ее соло из пяти нот в рождественском хоре. Были и другие дети, которые жили только с мамой, но Джози была единственной в школе, которая никогда не видела своего отца. Когда
Как всякий любознательный ребенок, она периодически спрашивала маму об этом. Джози хотелось узнать, почему ее родители больше не муж и жена; она ведь не ожидала, что они никогда не были женаты.
– Он был не из тех, кто заводит семью, – сказала мама Джози, но Джози все равно не понимала, почему это должно означать, что он не из тех, кто присылает подарки на день рождения дочери, или приглашает ее летом пожить неделю у себя, или хотя бы звонит, чтобы услышать ее голос.
В этом году она очень нервничала, потому что на биологии они должны были изучать генетику. Джози не знала, голубые или карие глаза были у ее отца, кудрявые ли волосы, есть ли веснушки или шесть пальцев. Мама отмахнулась от всех ее переживаний.
– В вашем классе наверняка найдется кто-то, кого усыновили, – сказала она. – А ты знаешь о своем происхождении на пятьдесят процентов больше, чем они.
Джози по крупицам собрала об отце следующую информацию. Его звали Логан Рурк. Он был преподавателем на юридическом факультете, где училась мама.
Он рано поседел, но – как заверила ее мама – красивой белой сединой.
Он был на десять лет старше мамы, то есть сейчас ему было пятьдесят.
У него были длинные пальцы, и он играл на фортепиано. Он не умел свистеть.
С точки зрения Джози, информации для полной биографий было недостаточно.
На уроках биологии она сидела рядом с Кортни. Обычно Джози старалась не работать вместе с Кортни на лабораторных занятиях – та была не самой яркой ученицей, – но в данном случае это не имело значения. Миссис Аракот руководила командой поддержки, а Кортни была одной из команды. И независимо от того, насколько плохо были сделаны их работы, они всегда получали высший бал.
На столе перед миссис Аракот находился рассеченный кошачий мозг. Он вонял формальдегидом и был похож на раздавленное на дороге животное, чего уже было достаточно. Но вдобавок ко всему на предыдущей перемене был обед.
– Эта штука, – передернулась Кортни, – отобьет у меня аппетит навсегда.
Джози старалась не смотреть в ту сторону, работая над заданием: каждый ученик получил по ноутбуку с доступом к Интернету и должен был найти информацию об опытах на животных. Джози уже сохранила информацию об опытах, проводившихся на приматах производителями таблеток, во время которых обезьян заражали астмой, а потом лечили, и еще о синдроме внезапной детской смертности и щенках.
Она случайно кликнула мышкой и открыла сайт газеты «The Boston Globe». На весь экран растянулась статья, посвященная предвыборной гонке между действующим окружным прокурором и претендентом на его пост, деканом юридического факультета в Гарварде по имени Логан Рурк.
Джози стало дурно. Вряд ли есть еще один Логан Рурк. Она прищурилась, наклонившись ближе к экрану, но фотография была нечеткая, да и солнце светило прямо на дисплей.
– Что с тобой? – прошептала Кортни.
Джози покачала головой и. закрыла ноутбук, словно он мог сохранить ее тайну.
Он никогда не пользовался писсуаром. Даже если Питеру нужно было только пописать, он не хотел становиться рядом с каким-нибудь старшеклассником-переростком и слушать его замечания о том, что он хилый девятиклассник, особенно ниже пояса. Поэтому он заходил в кабинку и закрывал за собой дверь, чтобы остаться одному.
Он любил читать надписи на стенах в туалете. В одной из кабинок была целая серия коротких анекдотов. Другие выдавали имена девчонок, которые делали минет. Одна надпись постоянно притягивала взгляд Питера: «Трей Уилкинз педик он не знал, кто такой Трей Уилкинз, и был уверен что тот уже давно не учится в Стерлинг Хай. Но ему было интересно, заходил ли и Трей в туалет именно в эту кабинку пописать.
Питер вышел с урока английского посреди контрольной по грамматике. Он не думал, что для его будущего имеет значение склоняется ли прилагательное как существительное, или как глагол, или вообще исчезнет с лица земли, что, он надеялся случится, пока он вернется в класс. Он уже сделал все свои дела и теперь просто стоял. Если он плохо напишет контрольную, это будет вторая двойка подряд. Но Питер переживал не из-за того, что родители рассердятся. А из-за того, как они разочаруются, потому что он не такой, как Джойи.
Он услышал, что дверь в туалет открылась и шум из коридора проник внутрь следом за двумя вошедшими ребятами Питер присел, заглядывая под дверь кабинки. Кроссовки.
– Я потею, как свинья, – сказал голос.
Второй. парень рассмеялся.
– Потому что ты такой жирный.
– Ага. Да я обыграю тебя в баскетбол с одной рукой за спиной.
Питер услышал скрип крана и шум воды.
– Эй, ты брызгаешь на меня!
– О-о, так намного лучше, – сказал первый голос. – По крайней мере, теперь я не потный. Эй, посмотри на мои волосы. Я похож на Альфа-Альфа.
– На кого?
– Ты что, идиот? На того парня из Литтл Раскалз с вихром на макушке.
– Вообще-то, ты похож на полного придурка…
– Знаешь… – Опять смех. – Я действительно немного похож на Питера.
При упоминании своего имени сердце Питера бешено заколотилось. Он отодвинул задвижку, открыл дверь кабинки и вышел. Перед умывальниками стояли парень из футбольной команды, которого Питер знал только внешне, и его собственный брат. Волосы Джойи были мокрыми и торчали сзади так же как иногда у
