– Помнишь, когда я сказала, что пойду прогуляться?
– Да, и что с того? – удивилась Кора, вытягивая из-за корсета надушенный носовой платок.
– А то, что я прошлась, но в ванную потом не пошла. Зато сходила и набрала немного черных чернил...
– Но для чего тебе чернила?
– Не скажу. Пока не скажу – время еще не пришло, – важно сказала Кларисса. – В общем, набрала я чернил – там их полно – я даже целый флакон набрала. Помнишь, дорогая, как давно мы с тобой говорили, что выскочка Гертруда нисколько не лучше нас? Сама подумай, в ней нет ни капли крови Гроунов, а лезет на рожон. В общем, чернил я набрала далеко не просто так. Откровенно говоря, я не решилась рассказать тебе все с самого начала, потому что боялась, что ты перепугаешься и станешь отговаривать меня от плана... Я и сама не знаю, для чего я рассказываю тебе все это. Впрочем, даже твои аргументы ничего не изменили бы...
– О чем ты? – вздрогнула Кора.
– Ну как же, а то ты не знаешь, что в девять часов Гертруда должна была идти в Центральный зал принимать семь самых отчаянных посетителей. Такие дурацкие обычаи... В общем, мне повезло – по дороге в зал я никого не встретила, но когда поднялась к Гертруде, увидела, что она нарядилась в черное платье. Я рассчитывала совсем не на это.
– Да скажи ты толком, – взмолилась леди Кора.
– Я собиралась облить чернилами ее платье.
– О, блестяще задумано, – воскликнула Кора. – Ну и что было потом?
– Облить-то я облила, да вот только на черном платье чернила все равно были не слишком заметны. Но зато Гертруда так и не увидела меня – она в это время болтала со скворцом.
– С одной из
– Верно, – тотчас подтвердила Кларисса, – скворец и есть одна из украденных у нас птиц. Между прочим, слуги заметили, как я подошла сзади и плеснула чернила на ее платье. А Гертруда – нет, но мне кажется, что они все равно проболтаются. Если уже не проболтались. Народ-то у нас больно гнилой пошел. Мне стало страшно, и я кинулась обратно со всех ног. Думаю, что мне лучше избавиться от флакона или хотя бы отмыть его от остатков чернил...
Решившись, леди Кларисса встала, но в этот момент раздался осторожный стук в дверь. Поскольку посетители далеко не часто жаловали близнецов своим вниманием, обе изрядно поволновались, прежде чем сумели опомниться и в унисон произнести:
– Войдите.
– Войдите, – еще раз проговорила Кора, теперь уже увереннее.
Кларисса подошла к сестре, и обе испуганно посмотрели на дверь, как смотрят загнанные зверьки в сторону, откуда должен появиться охотник.
Дверь распахнулась, и на пороге появился Стирпайк с зажатой под мышкой щегольской тросточкой. Впрочем, принесенная вещь казалась тростью только сестрам лорда Сепулкрейва, поскольку те имели об оружии, особенно о старинном, самое смутное представление. На самом деле Стирпайк принес тот самый меч, который он закончил очищать от коросты только сегодня утром. Поскольку ржавчина успела проесть металл клинка довольно основательно, юноше пришлось удалить изрядную долю испорченного металла, а оставшаяся невредимой часть лезвия действительно стала напоминать тросточку. Однако Стирпайк все равно был невероятно горд плодами своей работы и повсюду таскал меч с собой. Он был одет в свой любимый черный цвет, но об упрочении его положения в Горменгасте теперь говорила тонкая золотая цепочка на шее. Рыжевато-песочные волосы бывшего поваренка были обильно смазаны льняным маслом и аккуратно расчесаны.
Тихо прикрыв за собой дверь, Стирпайк переложил меч в руку и почтительно поклонился притихшим аристократкам.
– Ваши сиятельства, – заговорил юноша, стреляя любопытными глазами по сторонам, – прошу простить мое несколько неожиданное вторжение. Осмелюсь надеяться, что оно не будет истолковано как грубое нарушение добровольно принятого на себя уединения... Это всего лишь дань вежливости, знак глубочайшего почтения к носителям голубой крови, которых, в общем-то, немного осталось на белом свете.
Герцогини с напряжением смотрели на Стирпайка, ибо поняли, что он еще не сказал о главной цели своего визита.
– Я осмелился нарушить покой благословенных дам с одной единственной целью – сообщить им невероятно важную новость. Собственно потому-то...
– Кто умер? – бесцеремонно перебила его Кора.
– Часом, не Гертруда сыграла в ящик? – вторила ей Кларисса.
– Нет, никто не умер, – огорчил аристократок юноша, делая шаг вперед, – напротив, все живы и здравствуют... Постараюсь изложить суть дела в нескольких словах. Но сначала покорнейше попросил бы наделить меня величайшей привилегией – полюбоваться вашими вышивками. Не знаю, право, насколько тактично было с моей стороны заикнуться о столь неслыханной награде... – Тут Стирпайк испытующе посмотрел на герцогинь, стараясь уловить их настроение.
– Он уже говорил что-то на эту тему у Прунскваллеров, – прошептала сестре леди Кларисса, – конечно, он еще тогда напрашивался посмотреть их. Я говорю про наши вышивки.
Кларисса постоянно пребывала в наивной уверенности, что ее шепот, каким бы громким он не был, не будет услышан никем, кроме сестры.
– Сама знаю, – пробурчала Кора, – я ведь тоже не глухая.
– Что именно вы хотите увидеть сначала? – поинтересовалась Кларисса, – вышивку с изображением нашего крыла или дерева?
