Однако аристократки не пожелали пить кофе. Но от Прунскваллеров никому не удавалось так быстро отвязаться: оскалив белоснежные ровные зубы, всегда сводившие с ума женщин, доктор поинтересовался, не желают ли «дражайшие гостьи, украшение Горменгаста и его окрестностей», отведать чего-нибудь покрепче. Определение «покрепче» оказалось довольно емким – Альфред Прунскваллер готов был предложить коньяк, ягодные настойки, бренди, ликеры, вина...

И все-таки медик не впечатлил гостий – они отказались от горячительных напитков, объясняя, что «заскочили на одну только минуточку».

– Просто проходили мимо, – пояснила под конец леди Кора, – и у нас была на то причина...

Несмотря на якобы недостаток времени, герцогини явно не спешили покидать жилище гостеприимного медика. Но и не стремились поддержать разговор. Было видно, что Стирпайк целиком и полностью завладел вниманием старых дев.

Как оказалось, даже словоохотливость и светский опыт имеют свои пределы – вскоре хозяева оставили всякие попытки завязать хотя бы формальный разговор. Повисло тягостное молчание, но как оказалось, ненадолго.

Не спуская взгляд со Стирпайка, Кора поинтересовалась нарочито безразличным голосом:

– Послушай, паренек, а ты как тут оказался? И для чего?

– Именно это мы и хотели бы разузнать, – мрачно подтвердила леди Кларисса.

– Что касается меня, – медленно заговорил Стирпайк, тщательно подбирая слова, – то мне хотелось бы добиться вашего покровительства, милостивые государыни...

Сестры удивленно посмотрели друг на друга, но тут же снова уставились на юношу.

– Говори, что там у тебя! – потребовала властно Кора.

– Все выкладывай! – вторила ей сестра.

– Мне нужно только ваше заступничество, глубокоуважаемые леди. Ведь покровительство страждущим защиты не затруднит вас, я полагаю?

– Разумеется, ты получишь наше заступничество, – заверила его Кларисса. Однако оказалось, что леди Кора не была согласна с мнением сестры – возможно, впервые за все время.

– Слишком поспешно, – заметила Кора, устремляя взор к потолку. – Покровительство еще нужно заслужить.

– Впрочем, ты права, – поспешила уступить Кларисса, – потому что он в самом деле никак не проявил себя. Как там его зовут?

Последняя фраза напрямую относилась к Стирпайку.

– Его имя – Стирпайк, – несколько стыдливо сказал юноша, говоря о себе почему-то в третьем лице.

Кларисса наклонилась к уху сестры и громко прошептала:

– Слышала? Его зовут Стирпайк.

– Ну и что? – удивилась та. – Самое обычное имя...

Стирпайк же не мог усидеть на месте – ему показалось, что перед ним начинают раскрываться самые радужные перспективы. В самом деле, эти одуревшие от безделья и полного невнимания со стороны окружающих дамы – сущий клад. Разумеется, он давно уже слышал о сестрах лорда Сепулкрейва. Если обладать известной хваткой и прозорливостью, можно еще больше упрочить свое положение, соображал юноша. Тем более что особой сообразительностью «тетки», как мысленно окрестил аристократок Стирпайк, не блещут. Так что с ними можно не церемониться – они проглотят любую наживку. Это тебе не Прунскваллеры...

Сознание бывшего поваренка работало, как самый отлаженный механизм. Как только сестры произнесли его имя, он понял – зацепило! Нужно только не дать их интересу угаснуть, подкинуть свежих идей.

Одно качество выручало Стирпайка в самых, казалось, безвыходных ситуациях – этим качеством была лесть, причем иногда она была просто грубой и беспардонной. Нужно только знать, за какую струнку ухватиться, чтобы потом успешно играть на ней. Юноша сразу сообразил, что такой стрункой станет для него отношение герцогинь к леди Гертруде.

Итак, сестры лорда Сепулкрейва считали герцогиню Гертруду источником всех своих злоключений. И Стирпайк решил сыграть в рискованную игру, которая при удаче сулила просто неслыханный выигрыш.

У паренька была отменная память – он сразу узнал в гостях доктора тех двух женщин, что видел, когда гулял по крыше замка. Даже тогда они не выглядели слишком довольными. Вспомнил юноша и еще одну вещь – то самое дерево, что сумело пустить корни в кладке стены, но потом все равно засохло, не выдержав напряженной борьбы за существование. Именно это дерево женщины и считали, по всей видимости, своим. Что-то они там еще болтали о птицах, которых вроде крадет супруга их брата... Эх, если бы знать все! Ничего, если выгорит, со временем он разузнает остальное и закрепит успех. Главное – не сфальшивить сейчас. Если герцогини не будут им довольны, потом лучше и не пытаться обратить на себя их внимание.

И Стирпайк грациозно наклонился и бросился в атаку:

– Насколько я понимаю, милостивые государыни, вы проявляете яркий интерес к представителям пернатого племени? О, эти яркие оперенья, о, эти чудные голоса! Недаром птицы живут также и в раю.

– Что? – спросила Кора, глупо хлопая глазами.

– Я спрашиваю, любите ли вы птиц? – Стирпайк решил говорить проще, чтобы женщины не ощутили себя полными идиотками и не подумали, что он желает высмеять их перед Прунскваллерами.

– Что? – подала голос Кларисса. Стирпайку сделалось нехорошо – кажется, сестры лорда Сепулкрейва даже глупее, чем он полагал.

– Как же, птицы! – бросил в отчаянии бывший поваренок. – Я спрашиваю, любите ли вы птиц?