– Что ж, в этом случае я могу только поблагодарить вас, что уделили нам время, мистер Хансен, и пожелать удачи на сегодняшней церемонии… Один совет: на вашем месте я бы перед выходом вытер верхнюю губу.

– Он встал и свалил, а я поднялся, подошел к зеркалу и чуть не обделался. У меня было столько холерного порошка на лице, что я выглядел как Дед, мать его, Мороз. Вот только у Деда Мороза обычно кровь из обеих ноздрей не капает.

Мужчина из консульства с большим облегчением увидел, что Соня была в этот раз намного спокойнее.

– Скажите, как к вам относится тюремная администрация?

– В нашей комнате восемнадцать человек… Я единственная англичанка… Все остальные тайки. Я не понимаю, что они говорят, поэтому всегда жду неприятностей. Я болею, мне не нравицца еда, мы никада не моемся. Иногда мне сницца, что я снова в Бирмингеме, иду за покупками в «Булл-Ринг» или ем «Кентакки фрайд чикен» с друзьями, а потом я просыпаюсь и так хочу покончить с собой, что начинаю блевать, и тогда другие девушки зляцца не на шутку. Я дважды пыталась это сделать, но нам не дают ничё опасного, даже шнурков. Я пила хрень, которой моют пол, но меня тока стошнило кровью немного, и врач заставил меня выпить очень много молока, и потом мне досталось еще больше от других девушек… Пжлста, вы должны заставить их понять, мне здесь не место, я совершила одну ошибку, я не убийца, не насильник, ничё такого. Я просто встретила одного парня на тусняке… Он пообещал каникулы в Таиланде и тыщу фунтов, и… Он сказал, что никого никада не ловят. Я поверить не могу в то, что это случилось, это неправда, этого не может быть… У меня жизнь в Англии… мои друзья, моя спальня, моя мама, они все еще там, а меня нет… Я просто встретила одного парня на тусняке…

– Эй, Тони, что происходит? Нет, какого хера происходит? Это был коп, слышь? Полицейский! У меня с собой мешок дури, а ты ко мне копа приводишь! Не, это ваще что было?

– Том, Том, успокойся, слышь, всё нормально, всё нормально.

– Ничего не нормально, мать твою! Это даже отдаленно на «нормально» не тянет. Это был коп!

– Он нормальный коп. Он в теме. К тому же ты сам сказал, что хочешь его видеть, Том, и велел всё устроить. Всё в твоем расписании, взгляни…

– Ты же знаешь, что я не читаю всякие сраные расписания. Зачем мне, по-твоему, помощники, мать их? Зачем, по-твоему, я их нанял? Не для того, чтобы хлестать мое бухло, врубился? А для того, чтобы изучать мое расписание!

– Клянусь тебе, Том, ты мне велел притащить этих уродов на Награды! Это тебе Эмили посоветовала.

– К черту Эмили. При чем она тут? Я ее кинул.

– Разве не помнишь, как она тебе рассказывала о законопроекте в парламенте? Питер Педжет, член парламента, и этот вонючий коп, который хочет легализовать наркотики! Ну, его еще во всех газетах называют «травокуром из Корпуса мира»! Эмили прям поехала на этот счет, это ее священная война.

– Конечно ее, она ж наркоша хуже моего. Естественно, она хочет легализовать дурь, глупая корова, как будто ее и без того трудно достать.

– Да, но она тебя так завела тогда, когда мы были в Сохо-Хаусе. Ты должен помнить, ты еще сказал, что хочешь встретиться с «травокуром из Корпуса мира».

– Ну, тогда я и впрямь вспомнил. Эмили тогда прям зафанатела, говорила, что я должен поучаствовать, помочь этой кампании и всё такое, рассказать всем свою историю. Ага, прям щас. Просто отличная идея. Действительно, почему бы мне не похерить за десять секунд свою карьеру, не примкнуть к какому-то шизанутому, который, возможно, делает всё это только ради своей карьеры? Эй, послушайте, мы все под этим делом, знаете ли. Просто охренеть, принц Гарри – наркоша по всем статьям. Все знают, что я их принимаю, и мне, если честно, на это насрать. С точки зрения известности наркотики не принесли мне никакого вреда, чесслово, совсем наоборот. Весь мой «наркотический загул» и реабилитационные программы так ярко описывались, о чем вы, разумеется, знаете и так, выставили меня таким крутым парнем, очень вовремя, я как раз пытался стряхнуть после «Народного героя» образ сладкого мальчика. Люди ожидают чего-то в этом роде от своих кумиров. Но в то же время, несмотря на то что всем насрать на употребление наркотиков, можно принимать их сколько влезет, и можно говорить об этом тоже сколько влезет, помнить нужно одно: наркотики – это зло, и, когда бы тебя ни спросили, отвечай именно так, говори, что они – зло и ты соскочил или пытаешься соскочить, потому что подсел на них только из-за своих внутренних демонов. И любой ребенок, который их принимает, ненормален и нуждается в помощи и совете, и вся эта хрень – подлая стыдоба, о которой ты глубоко сожалеешь. Пока ты не забываешь говорить всё это, можешь занюхивать себе в обе дырочки ВВП Боливии каждый вечер чертовой недели, и люди не будут видеть в этом ничего плохого, ясно? Отрываемся от души. Никакого, блин, вреда. По приколу.

– Послушай, Томми, забудь о копе, он ушел. Я всё подсластил, дал ему сувениры, и всё такое, но слушай, кое-что случилось. Я бы тебе не стал говорить до конца церемонии, но вокруг полно прессы, может, они что разнюхают, и я не хочу, чтобы ты услышал это от них.

– Что? Что случилось-то?

– Плохи дела.

– Робби Вильяме ведь не покорил Америку?

– Том, речь о твоей тетке. Кто-то вломился в ее квартиру. Она была там, и над ней хорошо поработали.