Наши повозки нагружены прежде всего съестными припасами. В Австралии никогда не знаешь, найдешь ли завтра какую-нибудь пищу! Двадцать человек, из которых состоит экспедиция, запаслись провизией на шесть месяцев: сухарями, кофе, сахаром, спиртными напитками, соленой рыбой, сушеным мясом, рисом, мукой и овощными консервами. Голод нам не грозит, если только припасы не будут потеряны. В каждой повозке по две бочки емкостью восемьсот литров. Мы заполним их в реках, обозначенных на карте последними на маршруте. Это запас на тот случай, если заблудимся в бескрайних просторах.

По разработанному плану четверо из путешественников, составляющих авангард, станут выполнять и функции разведчиков. Двигаясь в направлении, указанном накануне, двое из них, обследовав дорогу, должны будут ежедневно возвращаться к сэру Риду и сообщать о малейших трудностях на пути следования.

У нас есть непромокаемая ткань для палаток и спальные мешки.

Поскольку может случиться, что придется защищаться от многочисленных вооруженных аборигенов, каждый имеет при себе превосходный карабин Ремингтона[67] и по пятьдесят патронов к нему, топор, нож и револьвер. В одной из повозок находятся боеприпасы в непромокаемой упаковке. Сэр Рид в качестве меры предосторожности захватил даже легкий пулемет, устанавливаемый на лафете[68] за несколько секунд.

Предусмотрено также, что в случае, если мы встретим глубоководные реки и не найдем брода, одна из повозок длиной двенадцать метров будет легко превращена в средство для переправы. Она покрыта листовым железом, и оси прикреплены чеками. В повозке есть мачта и парус, руль и свой запасной провиант. Для того чтобы она стала лодкой, надо с помощью тросов снять колеса с осями, предварительно вытащив чеки. Водоизмещение этой амфибии — десять тонн, и она может взять на борт изрядное количество людей.

Что касается Сириля, то он мне названый брат. Мы родились тридцать два года назад в один и тот же день в Экренне, маленькой деревушке в департаменте Луаре. Нам было по пятнадцать лет, когда Сириль в течение нескольких дней потерял обоих родителей. И тогда моя мать усыновила мальчишку, не покидавшего с тех пор нашей семьи. С годами его привязанность ко мне еще больше возросла. Рост Сириля метр семьдесят восемь сантиметров, торс атлета. У него небольшие серые глаза, крепкие ноги, не знающие усталости, и удивительно доброе сердце. Юноша умен, хитер, отчаянно смел, но благоразумен. Как всякий крестьянин — себе на уме, даже самые неожиданные события не нарушают его неизменно безмятежного спокойствия.

Он в восторге от участия в путешествии хорошенькой ирландки по имени Келли. Это служанка очаровательной мисс Мери, пожелавшей сопровождать братьев и дядю в надежде застать отца в живых.

Если присутствие красотки и восхищает Сириля, то на помощника сэра Рида по организации каравана он бросает косые взгляды и беспрестанно ворчит по его поводу. Помощник — немец. Их много в Австралии. Сириль, носящий ленточку военной медали, полученной за мужество в битве при Шампиньи[69], ненавидит пруссаков. И не случайно. Его кожаная каскетка прикрывает рубец, пересекающий лоб, и хотя вюртембергский драгун[70], сабля которого нанесла моему братцу рану, заплатил за это своей жизнью, Сириль до сих пор питает столь же острую ненависть к немцам, как и во время памятного для него сражения.

Герр Шеффер, высокий блондин с бесцветной внешностью, лет сорока, производит впечатление опытного человека. Он давно служит управляющим у сэра Рида, всегда хвалящего его за честность и точность, а также за хорошее знание равнины Бюиссон. Среди путешественников еще четыре немца, остальные, кроме меня и Сириля, англичане и один канадец. Мне, — а я очень верю первому впечатлению, — герр Шеффер тоже весьма неприятен.

Что касается Эдварда и Ричарда, то редко встретишь людей с такими открытыми, добродушными, симпатичными лицами. К ним влечет с первого часа. Их сестра Мери, несколько болезненная на вид золотоволосая девушка с черными глазами, очень мила и энергична.

Цель нашего путешествия — место пересечения 135° восточной долготы и 20° южной широты. Именно там согласно странному письму-завещанию обитает племя хранителей сокровищ — нга-ко-тко.

Овечье пастбище сэра Рида заканчивается примерно в четырехстах пятидесяти лье, или в тысяче восьмистах километрах от цели нашего путешествия. Мы рассчитываем продвигаться каждый день не менее чем на тридцать пять километров и будем счастливы, если весь путь удастся пройти за два месяца, учитывая необходимые остановки на отдых, а также всевозможные препятствия, которые придется преодолевать.

Следуя по берегам мощной реки Муррей, экспедиция пройдет вверх по течению сто километров и достигнет точки, где русло пересекает сто сороковой градус. Затем повернем налево и направимся к озеру Уайт. Решено не удаляться от известных рек, дабы избежать ненужных встреч с туземцами.

Ориентироваться собираемся не только по звездам — имеется большой ассортимент компасов, секстантов[71] и хронометров[72] лучшего качества. Пройденный путь будет ежедневно отмечаться на карте.

Возможно, мы дойдем до озера Эйр, этого внутреннего моря Австралии, восточная и северная часть которого только приблизительно отмечены на картах, затем последуем по каменистой и песчаной пустыням, где постараемся проявить крайнее благоразумие.

Ну а пока, свободные от забот, весело продвигаемся скорее как люди, отправившиеся на прогулку, нежели в трудное путешествие.

Поскольку «Три фонтана» простираются почти до границ цивилизованных зон, вскоре попадем в дикую Австралию, такую, как я мечтал увидеть. На каждом шагу встречаются камедные деревья, на бескрайних лугах пасутся бесчисленные стада быков и овец.

Я вовсе не намерен отказываться от того, чтобы поохотиться. Моя свора следует за нами: хочу добыть нескольких кенгуру. Сириль тоже полон надежд и все время что-то говорит Мирадору, моей собаке. Терпение, Мирадор! Если не ошибаюсь, абориген, слуга майора, должен хоть что-нибудь обнаружить. Эта двуногая старая ищейка одарена необычайной интуицией.

— Эй, Том, что ты там увидел?

— Кенгуру, — отзывается он и, отчаянно коверкая английские слова, добавляет: — Там… Все господа на лошади — хоп!

— Тогда вперед! — призвал я. — Если наш командир сэр Рид позволит.

— Пожалуйста, джентльмены, — вежливо согласился старый скваттер.

— Но где же кенгуру?

— Там! — Том схватил меня за руку и показал на странный силуэт, мелькающий среди деревьев.

— Майор! МакКроули! Робартс! Сириль! В погоню!

Собак моментально спустили с привязи, и каждый из нас, взяв охотничий рожок, стал трубить во всю силу своих легких. Мы приблизились к кенгуру, которого теперь видели отчетливо. До чего же удивительное создание! Высотой по меньшей мере два метра. А как мчится! Для этого он использует только задние конечности. Передвигается прыжками по восемь — десять метров, напоминая чем-то огромную лягушку. Время от времени животное останавливается и на несколько секунд опирается на хвост, такой же длинный, как туловище, посматривая на нас с озадаченным видом. Потом снова возобновляет бег, к большому удивлению собак. Поистине увлекательная охота!

— Вперед! Вперед! — кричим мы и углубляемся в рощу.

Мирадор вместе с другими псами оглушительно лает. Собачий вой сливается со звуками наших рожков. Преследование набирает темп.

Сейчас мы находимся на равнине Бюиссон и, хотя уже знакомы с великолепием австралийской флоры, не устаем любоваться ею. Внимание к охоте ослабевает при виде растений с изумительной расцветкой. Мои товарищи — азартные спортсмены-любители, но и они опьянены зеленым великолепием.

Наши гончие продолжают лаять вдалеке, скачем в их сторону. Собаки мчатся среди пахучих магнолий, мимоз, пеларгоний[73], напоминающих георгины, и тысяч других цветов необычайной формы. Пробираемся среди зарослей рододендронов[74],