– Что-то случилось? – Эмили встревоженно поднялась на ноги, едва не уронив со стола рисунки.

– Совсем нет, – поторопилась успокоить ее Морин. – Приехали Сьюзен и Энид и хотели пригласить вас на чай, поговорить о бале.

– Вы знаете, мисс Паркер, я не одобряю, когда учителя заходят на чай к ученицам, – Эмили даже немного рассердилась на Морин за свой внезапный испуг.

– О да, мы все уже запомнили это, мисс Барнс, – с готовностью согласилась мисс Паркер. – Вы совсем не такая, как ваша подруга мисс Эйвери, она всегда готова поболтать с девочками.

– Все по-разному относятся к школьным правилам, – Эмили постаралась говорить терпеливо. – Я здесь совсем недавно и не хочу заслужить недовольство директрисы, если мне откажут от места, мне некуда будет пойти. А мисс Эйвери живет в пансионе с самого детства и относится к нему как к своему дому, а к вам – как к сестренкам…

– Я бы так не думала, мисс Барнс, – решительно возразила Морин Паркер. – Раньше мы все очень любили мисс Эйвери, еще когда она училась в старшем классе, а мы были в среднем. Но потом она подружилась с мисс Найт и… очень изменилась.

Эмили обратила внимание на то, как замялась Морин в конце фразы, и не стала поддерживать разговор на эту тему, она помнила слова Хелен о вражде между подругами мисс Найт и кружком девушек, в который входили кузины Энид и Сьюзен. Не стоит поощрять размолвки девушек. Но Морин и сама не стремилась говорить о мисс Эйвери и Филлис Найт.

– И все-таки я прошу вас, позвольте нам напоить вас чаем. Энид привезла из дома огромный торт, всем нам хочется отпраздновать свой успех на ярмарке, мне же – особенно. Я даже не знаю, как выразить вам благодарность за помощь с картиной!

Мисс Паркер просила с таким воодушевлением, что Эмили не смогла отказаться.

– Что ж, так и быть, я с удовольствием съем кусочек торта, я уж и не помню, когда ела сладости в последний раз, но сегодняшний вечер будет исключением из правил. Что касается картины, я думаю, вам надо продолжать заниматься живописью, у вас прекрасно получается!

Морин покраснела от удовольствия, ей была приятна похвала мисс Барнс, и она радовалась, что ей удалось уговорить учительницу выпить чаю с ней и другими девушками – Энид с самого начала сомневалась, что мисс Барнс примет приглашение.

– Идемте же, – радостно сказала Морин. – Сьюзен уже разливает чай!

Эмили не пожалела о том, что согласилась выпить чаю со старшими ученицами. Кухарка мистера Рикмана прекрасно готовила, торт был великолепен, и настроение девушек вполне соответствовало праздничному угощению. Особенно радовалась Морин, но и ее подруги наперебой рассказывали о бале, о том, какие комплименты в свой адрес им удалось подслушать, и только сокрушались, что им не было позволено танцевать.

– В следующем году вы покинете пансион, станете выезжать и еще будете завидовать тем девушкам, кто вместо вас приедет на очередную благотворительную ярмарку, – с улыбкой заметила Эмили.

Сьюзен кивнула, а Энид задумчиво повертела в руках ложечку.

– Вы были очень красивы в зеленом платье, мисс Барнс, – сказала она. – Мой отец за завтраком все время говорил о том, как вы очаровательны и как жаль, что вы проводите свои лучшие годы в здании с видом на кладбище!

– Я и сама не сразу смогла смириться с тем, что у пансиона нет собственного сада. – Эмили постаралась сделать вид, что пропустила ту часть фразы, что относилась к восхищению мистера Рикмана. – Но теперь я жду наступления весны, когда пейзаж станет более живописным.

– Мы будем приезжать в пансион с визитами и гулять с вами на кладбище, – засмеялась Сьюзен Сэмпсон.

– А потом вы привезете сюда своих прелестных дочерей, – подхватила Эмили. – И я научу их рисовать церковь Святой Маргарет и викария Кольера, провожающего самых именитых прихожан до выхода из церковной ограды.

– Не думаю, что вы задержитесь в пансионе на десять или более лет, – возразила Морин Паркер, и Сьюзен согласно закивала. – Вы обязательно должны выйти замуж!

– Я не собираюсь отказывать, если кто-то придет просить моей руки, но пока что я таковых не замечала, – Эмили постаралась, чтобы в ее тоне не прозвучало горечи.

– Вы могли бы выйти замуж за моего отца, – с таким видом, словно говорит о чем-то вполне обыденном, изрекла Энид.

Эмили вдруг почувствовала, что краснеет, и нервно рассмеялась.

– Я видела вашего отца всего два раза в жизни, мисс Рикман. Он был любезен со мной, но это не значит, что он обязательно должен на мне жениться. Если он столько лет хранит память о вашей покойной матушке, с чего ему вдруг обратить внимание на бедную учительницу?

– Энид права, – вмешалась решительная Сьюзен. – Вы явно понравились дядюшке Майклу, иначе он не возмущался бы так из-за того, что вам приходится учить таких ленивых и бестолковых девушек, как мы!

– Допускаю, что мистер Рикман проникся ко мне некоторой симпатией, – Эмили изо всех сил старалась выглядеть невозмутимой. – Но, повторюсь, это не говорит о более глубоких чувствах и уж тем более о намерении вступить в брак!

– Если бы вы не отказались как-нибудь погостить у нас, вы смогли бы пообщаться с отцом дольше и понять, как он относится к вам, а вы – к нему, – снова заговорила мисс Рикман.

– Энид, а ты согласилась бы, чтобы мисс Барнс стала твоей мачехой? – заинтересовалась Морин Паркер.

– Едва мне исполнилось тринадцать лет, я подумала, что скоро выйду замуж, и отец останется совсем один, – засмеялась Энид. – Я хочу, чтоб он был счастлив, а у меня появились бы братья и сестры…

– Одной кузины тебе мало, – притворно надула губы Сьюзен.

– Ну, пока вы еще не собираетесь замуж, ваш отец не будет одинок, – Эмили постаралась перевести неловкий для нее разговор в шутку.

Энид бросила на нее быстрый взгляд, но ничего не сказала. Сьюзен снова заговорила о прошедшем бале, и больше к теме замужества мисс Барнс девушки не возвращались, к радости Эмили.