быть не могло о какой-либо сплоченной борьбе с захватчиками. Однако там, где новая власть проявляла излишнюю жесткость, не могли не возникнуть сопротивление и мятежи в местных масштабах, да и заложники знатного происхождения, несомненно, имели возможность устраивать заговоры. В конце концов, лишенные собственности и недовольные своим положением люди неминуемо искали помощи за пределами своей страны.
С опустошениями и грабежами, последовавшими за битвой при Гастингсе, возможно, вскоре бы смирились как с неизбежными последствиями войны, если бы Вильгельм не покинул свое королевство так быстро, да еще и на столь долгий срок. Он задержался в Нормандии более чем на девять месяцев и, вероятно, остался бы еще на зиму – что составило бы уже целый год, – если бы не тревожные вести из Англии. Такое долгое отсутствие, безусловно, дает ключ к пониманию занятой Вильгельмом в то время позиции. Так как в Нормандии его присутствие не требовалось – в герцогстве царил мир, и никакая опасность ему не угрожала, – то выходит, что Вильгельм относился к Англии точно так же, как к Мэну – владению, находиться в котором после его приобретения требовалось лишь в неспокойное время. В связи с этим напрашивается вывод, что если бы в Англии сохранялся мир и ее жители по-прежнему обеспечивали королевской казне доходы по всем статьям, то короля здесь видели бы крайне редко. Кроме того, приходится признать, что Вильгельма обманула легкость, с которой он с самого начала добился в Англии таких успехов. В любом случае, избавив англичан от страха, который внушало его присутствие, и доверив дела правления своим ставленникам, он способствовал возникновению такой ситуации, которая в дальнейшем потребовала его неотлучного пребывания в стране в течение 4 лет и полностью изменила саму сущность Нормандского завоевания.
По словам Ордерика Виталия, комментирующего в данном случае записи Гильома де Пуатье, заместители Вильгельма – Одо и Гильом Фиц-Осборн, – как и их войска, не следовали указам короля и в его отсутствие нарушали все законы и установления. Кастеляны угнетали поборами и несправедливо оскорбляли и богатых, и бедных. Военачальники отличались крайней жестокостью и отказывались выслушивать жалобы угнетенных и выносить справедливые решения; при этом они не только покрывали солдат, занимавшихся разбоем и насиловавших женщин, но еще и наказывали тех пострадавших, которые имели глупость пожаловаться. Жителям Кента, к которым, по общему мнению, среди всех англичан менее всего было приложимо наименование варваров, пришлось обратиться за помощью к Евстафию Булонскому, чтобы тот вторгся в страну и избавил их от Одо. Граф, поссорившийся когда-то с Вильгельмом, предположительно по поводу своего вознаграждения, попытался взять Дувр, однако его поход, хоть англичане его и поддержали, закончился полным провалом. 6 декабря 1067 г. Вильгельм был вынужден вернуться в Англию, взяв с собой подкрепление, в том числе и воинов Рожера Монтгомери. Лестью, похвалами и даже одним своим присутствием он отчасти умерил общее негодование. Его жена, носившая под сердцем будущего короля Генриха I, прибыла к нему накануне Троицына дня в 1068 г., после чего архиепископ Эльдред короновал ее в Вестминстере. Матильда оставалась в Англии до рождения сына, а в следующем году снова вернулась на родину.
Если мы правильно поняли позицию Вильгельма, в 1068 г. его единственным намерением было устранить беспорядки в Англии, с которыми с трудом справлялись его заместители, и провести несколько военных операций, чтобы навести страх на все королевство. Возможно, он так и не понял, что же произошло, – при отсутствии всеми признанного или пользующегося популярностью короля политическое единство Англии, будучи и без того непрочным, в конце концов просто исчезло, а во многих отдаленных областях и районах набирала силу анархия. Юго-западный полуостров, бывший некогда частью графских владений Гарольда, стал убежищем для женщин из его рода и его незаконнорожденных детей, однако среди них не было никого, кто уже раньше выступал в роли предводителя или же мог бы им стать, и, по- видимому, здесь смирились с судьбой и равнодушно ждали, что будет дальше. Восточной Англией, вероятно, успешно управляли епископ Этельмер, брат Стиганда, а также Ральф Знаменосец и Ральф де Гаэль. В Мерсии эрла не было, но, по крайней мере, в делах западной ее части Вильгельм полагался, видимо, на Этельвига, аббата Ившемского, и Вульфстана, епископа Вустерского. В плачевном состоянии находились земли на границе с Уэльсом. Вряд ли Гильом Фиц-Осборн мог найти достаточно времени на управление Герефордом; нам ничего не известно и о деятельности местного епископа; но мы знаем, что вустерский тэн Эдрик Дикий тогда вел локальную войну против Ричарда Фиц-Скроба и других нормандцев, обосновавшихся в Герефордшире еще в правление Эдуарда, и сумел заручиться поддержкой валлийских князей.
Особый случай представляла собой Нортумбрия. Ее жители помнили свою прежнюю независимость, а также норвежских правителей Йорка и гордились тем, что в 1065 г. им удалось успешно изгнать эрла Тостига. В общем, это графство, отличавшееся по своему национальному составу и общественному устройству от остальных земель королевства, полностью откололось от остальной Англии. Тот факт, что Вильгельм держал эрла Моркара и несколько других представителей нортумбрийской знати в заложниках, не имел большого значения. Моркар не был уроженцем этой области, зато здесь было много потомков эрлов, раньше управлявших ею, а также полно знатных храбрецов, охотно готовых сражаться. Более того, нортумбрийцы могли призвать на помощь королей двух других держав – Шотландии и Дании. Первый из них с радостью бы расширил свое королевство до реки Хамбер, а второй сам имел притязания на трон Эдуарда. К тому же они оба были не такими уж чужеземцами по сравнению с Вильгельмом. Противопоставить такой военной угрозе новый король мог только влияние архиепископа Эльдреда Йоркского, проведшего большую часть жизни на юге Англии, и отвагу некоторых солдат удачи – и из Нортумбрии, и чужестранцев, – предлагавших Вильгельму вмешаться в ситуацию, представляя его интересы. Управление северными землями было доверено Копсигу, бывшему представителю эрла Тостига в Нортумбрии, который встал на сторону Вильгельма и снискал его расположение. Правда, в марте 1067 г. – или, возможно, в 1068 г. – он был убит.
Тем не менее такая ситуация не могла устрашить типичного государя XI в. Этельред управлял Англией в похожих условиях, а у Вильгельма в Нормандии дела когда-то обстояли и хуже. У англичан не было ни общей согласованной цели, ни признанного лидера, ни замков. Их единственными укреплениями были окруженные крепостными стенами города и местечки, тогда как Вильгельм обладал надежным плацдармом, профессиональной армией и, кроме того, непреклонной решимостью сломить любое противостояние. Борьба, начавшаяся в 1068 г., длилась фактически беспрерывно вплоть до 1071 г. Представители английской знати предавали Вильгельма один за другим. В свою очередь, бунтовали разные области. Однако именно такая разбросанность и прерывистый характер мятежей позволили Вильгельму разрядить напряженность. По мере того как росла волна возмущения, король задействовал несколько армий – свою собственную, а также войска самых надежных родственников и друзей – главным образом, Одо Байеского, Гильома Фиц-Осборна и Бриана Бретонского. Эти военачальники располагали личными дружинами и вассалами, но в качестве рядового состава использовали наемников. Из-за длительности кампании и неблагоприятных обстоятельств эти войска трудно было постоянно держать в одном месте, и их ряды, по- видимому, достаточно быстро поредели. Кроме того, возникла проблема рассредоточенности вооруженных сил, так как в ходе войны Вильгельм соорудил по всей Англии множество крепостей, в каждой из которых требовалось оставлять отдельный гарнизон. При любой возможности Вильгельм призывал на службу англичан, обязанных исполнять воинскую повинность, и они оказались весьма полезны в борьбе с мятежниками, особенно в южных областях. Однако для того чтобы окупить военные затраты, Вильгельму приходилось облагать страну тяжелыми налогами и захватывать добычу, и, несомненно, эти поборы и грабежи вызывали еще большие волнения.
В начале 1068 г. Вильгельм подчинил себе юго-запад. Выполнить его требования покориться отказался только Эксетер, жители которого решили, очевидно, создать оборонительный союз городов. Когда Вильгельм явился со своим войском к городу, его население разделилось по вопросу дальнейшего плана действий. Высокопоставленные лица предложили сдаться и выдали заложников, в то время как большинство горожан объявили о своем несогласии с подобными действиями, закрыв ворота. Тогда на виду у всего города Вильгельм приказал ослепить одного из заложников, и после восемнадцати дней осады, во время которой солдаты пытались сделать подкоп под городские стены, Эксетер был вынужден капитулировать. Вильгельм запретил солдатам заниматься грабежом, не допустил никакого насилия и даже не покарал жителей. Он только потребовал, чтобы в пределах города была возведена крепость, в которой разместился бы его гарнизон. После этого он объехал земли Корнуолла, чтобы оценить ситуацию, и на
