защитить, — не это ли мечта каждой девушки? В особенности той, которая выросла с матерью и всю жизнь находилась в окружении либо женщин, либо очень похожих на них мужчин.

Олег поразил ее с первой встречи какой-то внутренней цельностью, собранностью, умением держать в руках себя и ситуацию. Когда однажды он навестил ее дома, между ними даже возникло какое-то напряжение, вроде электрического, — предвестник взаимного сексуального притяжения. Но пробежавшая искра мелькнула и погасла, торопливо прерванная с обеих сторон…

Познакомившись с Олегом, Зоя мучительно колебалась, не сообщить ли ему о загадочном друге Димиса. В конце концов решила, что не стоит. Если Властос отказывается сообщить что-либо ей, то и сыщику он ничего не скажет.

Но сам грек обрадовался, узнав, что отец Димиса нанял частного детектива для расследования.

— Этот человек тоже ничего не найдет, — заявил Властос, — но, может быть, хотя бы выйдет на того, кто исполнил убийство. Тогда я смогу отомстить.

Когда Властос говорил о мести, голос его менялся, а черные глаза начинали странно блестеть. На Зою грек производил магическое, завораживающее впечатление. Она боялась его и одновременно доверяла — ведь она знала: он был другом ее возлюбленного.

А когда Зоя рассказала Властосу, что сыщик вылетел на Крит, тот пришел в неописуемое бешенство. Девушка даже не ожидала столь бурной реакции и поначалу испугалась.

— Они же убьют его! — чуть ли не закричал он, да так громко, что люди на улице стали оборачиваться. — Они убьют его сразу, как котенка!

К экспрессивным манерам южан нужно долго привыкать: Зоя занервничала, увидев, как округлились темные глаза Властоса, а рот искривился в гневе.

— Почему ты думаешь, что обязательно убьют? — дрогнувшим голосом переспросила девушка. — Олег производит впечатление человека, который может за себя постоять. И кто такие эти «они»? Те самые враги человечества, о которых ты говорил?

Но Властос совсем не был настроен разговаривать и тем более отвечать на вопросы. Он был взволнован, более того — потрясен.

— Этого нельзя допустить! — вскричал он снова, возбужденно схватив Зою за руку. — Нужно что-то сделать, чтобы его спасти! Ты можешь сообщить ему, что его подстерегает опасность?

— Конечно, нет, — пожала плечами Зоя. Вопреки всякой логике она почему-то поверила в каждое сказанное Властосом слово и страшно испугалась за Олега. — Он завтра улетает на Крит, у него уже есть билет. Что я ему скажу? Что какой-то незнакомый человек предупреждает об опасности?

Зоя задрожала всем телом. Ей стало по-настоящему страшно: на этот раз не за себя, а за Олега. Что будет с ним, что случится с ним на Крите? И может ли она спасти его?

— Так это ему я обязан чудесным спасением? — спросил я, кивнув на сидевшего за рулем смуглого молодого грека. — Это он — мой нежданный спаситель? А как вам удалось это сделать? Честно говоря, я уже успел попрощаться с жизнью.

— Властос застрелил водителя, — ответила Зоя. — Того, что сидел за рулем. Но второй успел сбежать. Теперь нас наверняка ожидают неприятности. Впрочем, я не знаю.

Она закрыла лицо руками и замерла. Зоя дрожала, похоже, она находилась на грани истерики. Мне стало жалко девушку. Ничего себе приключения для неподготовленного человека!

Вместе с тем я испытал прилив благодарности: ведь Зоя решилась на всю эту безумную поездку ради моего спасения. Каким мужеством должна обладать обыкновенная красивая девушка, чтобы вместе с малознакомым человеком, производящим впечатление безумца, помчаться на край света, в критские горы, да еще ночью вступить в схватку неведомо с кем?

А сам я поступил бы так же? Наверное, да, но ведь все это составные части моей профессии. Приходить на помощь, спасать, помогать, рисковать — это мое ремесло.

А Зоя — просто сотрудница музея, научный работник.

Неужели чувства не обманули меня, и мы действительно неравнодушны друг к другу?

— Куда мы едем? — обратился я к Властосу. Тот сосредоточенно крутил руль, не отрывая глаз от освещенной фарами ночной дороги.

— В Ираклион, — коротко ответил грек, даже не посмотрев на меня.

— А это не опасно? — спросил я. — После перестрелки на дороге… Мы оставили труп в машине. Полиция нами не заинтересуется?

— Полиция нам не так страшна, — ответил Властос после короткой паузы. — Нам есть кого бояться по-настоящему.

Мой спаситель оказался немногословен или же был просто напряжен от быстрой езды. Во всяком случае, я не стал настаивать на продолжении разговора.

Самое главное произошло: я спасен столь же чудесно, сколь и неожиданно. Задавать вопросы и уточнять детали можно и потом, а сейчас у меня самого кружилась и болела голова, а мысли путались.

К тому же Властос был прав: кого-кого, а местной полиции я в ту минуту боялся меньше всего. Что такое полиция в сравнении с идиотами, в руки которых я попал совсем недавно? Уж наверное, полицейские не станут крутить у меня перед носом минойским топориком и страшно завывать в полуголом виде, надев маски…

От усталости и от бродившего в крови препарата я был одновременно возбужден и подавлен. Спать я не мог, но и мыслить последовательно тоже был не способен. Меня хватило лишь на то, чтобы обнять за плечи дрожавшую Зою и почти насильно положить ее голову к себе на плечо. Клянусь, в ту минуту мной руководили самые чистые побуждения!

Мы въехали в Ираклион уже под утро. Над городом темнота все еще царила, но на востоке, над морем, появилось слабое розоватое свечение — предвестник рассвета.

— Где ты остановился? — спросил Властос.

— А вы где? — ответил я вопросом на вопрос.

— Мы? — переспросил он и усмехнулся. — Мы нигде не успели остановиться. Если бы мы поехали устраиваться в отеле, ты был бы уже мертв.

У меня хватило сил на то, чтобы, оказавшись в холле отеля, подождать, пока Зоя оформит для себя номер, и запомнить его. После этого, сопровождаемый недоуменным взглядом ночного портье, я поднялся к себе и, последним усилием воли заперев дверь, повалился на кровать.

Утреннее пробуждение было ужасным. Несмотря на усталость, проснулся я довольно рано — в девять часов. Меня словно подбросило на постели, и я сразу сел, дико озираясь.

Что со мной? Где я?

Видимо, в последнем сне, который я не запомнил, мне привиделось, что я все еще в той зловещей пещере, где мне готовили ужасную смерть.

Может быть, мне теперь всю жизнь будут сниться эта пещера и волчьи головы на голых человеческих телах?

— Вернусь в Питер — не миновать мне психотерапевта, — сказал я вслух и решительно сбросил ноги на пол. Пол был теплый, нагретый лучами утреннего солнца, пробивавшимися через занавески.

Нужно было срочно выяснить все, что я не смог выяснить ночью из-за недостатка сил.

Прежде всего: кто меня захватил? Что там вообще происходило — в пещере?

Второй вопрос — о загадочном Властосе. Пусть он мой спаситель, но почему именно он? Кто он такой?

Зою я нашел сразу — она еще спала. Открыла мне, заспанная, в маечке и белых трусиках. Невольно скользнув по ней взглядом, я снова оценил ее великолепную фигуру. Приятно, когда такая девушка к тебе неравнодушна…

Пока Зоя плескалась в ванной, я сел в кресло и закурил.

Она вышла посвежевшая, с очаровательным румянцем на щеках, с аккуратно расчесанными