30 мая 2002 года

Висленский военный округ, сектор «Ченстохов»

Поднялись с самого утра — если на ознакомление с сектором всего один день, то этот день следует потратить с максимальной пользой. Быстро развесили бронежилеты на окна, уложили в багажник все имущество — включая «лишний» ПКМС.

Поехали…

Выехали на длинную, укатанную грейдером и посыпанную щебнем дорогу, ведущую к КПП части. Сделано умно — два кольца обороны — внешнее и внутреннее. Внутреннее — намного выше внешнего. Если кто-то атакует периметр — сначала ему придется прорываться под огнем через первую линию инженерных заграждений, а потом наступать на вторую — снизу вверх по голому полю и под огнем. Сотник мог дать руку на отсечение, что под деревья между первой и второй линией обороны заложены заряды, да и на поле тоже мин набросали и растяжек наставили. Оборонились, в общем.

— Петро, — хорунжий Петров положил руку ему на плечо, — смотри! На пять часов, воздух.

Сотник посмотрел в распахнутый настежь люк в крыше — и через несколько секунд, всмотревшись до рези в глазах, обнаружил в светлеющем небе небольшую точку.

— Разведывательный беспилотник.

— Так точно…

Серьезно работают. Возможно, и ударный — одну управляемую ракету он может нести.

На укрепленном КПП — бетонные блоки, ДШК и бронетранспортер в капонире — пропустили сразу, подняли шлагбаум, даже документы не проверили.

— Несерьезно как-то… — выразил общее мнение Чебак, когда отъехали.

— Мабуть[37], на обратном пути проверят, — сказал сотник, — сейчас что проверять.

— Куда, командир?

Велехов развернул карту, примерно прикинул.

— Сейчас давай направо. В километре отсюда — дорога на Катовице, налево. Вот и прокатимся для начала туда — до самой границы. Только проселками.

— За пулемет встать?

— Пока отставить пулемет.

Дорога на Катовице была, причем приличная — бетонная и три полосы в каждом направлении. Но они не стали на нее выезжать, а вместо этого пошли параллельно, проселками. Впрочем, и проселки здесь были не такие, как на Дону, — хорошие, выровненные, почти без колей, во многих местах — гравием засыпанные, а где — и с асфальтом…

— Хорошо живут… — проговорил Чебак.

— Европа… — подхватил Певцов.

— Рты закрыли! — пристрожил сотник. — Не на прогулке. Продолжать наблюдение, нам тут потом на брюхе ползать.

И в самом деле Европа — даже лес какой-то не такой, не говоря уж про дороги. Поля — тоже чистенькие, ухоженные. Дорога — как новенькая. Но никто такому не завидовал. Казаки — люди простые. Живем на Дону — как предки жили, Государю служим. В командировки вот ездим, платят хорошо, выслуга опять же день за два. На Дону — курени[38], скот, земля. Казачий круг сам делами вершит, самоуправление, кто хочет — к сохе, кто хочет — винтовке. Кто хочет от дел отойти — у того земля, паши — не хочу. Чего ж еще надо. А то, что дорога гравием не посыпана, — так и бес с ней, с дорогой. Проехать можно — и добре. Если кто жизни учить придет — так ведь казаки и в Берлине, и в Париже, и в Багдаде побывали. Надо — еще где побываем, в Лондоне там или в Вашингтоне, если не понял кто.

Дорога петляла по лесу, бросалась то вниз, то вверх. В некоторых местах до деревьев — рукой подать, огонь откроют — ахнуть не успеешь.

— Внимание! — Петров что-то услышал, насторожился.

Защелкали предохранители, патроны в патронники дослали все, выезжая из части. Здесь — не шутки.

Что происходит — стало понятно парой десятков метров дальше по дороге. Они выскочили на верхнюю точку холма, дальше была ложбина — и в этой ложбине попыхивал солярным дымком такой же «Выстрел», а рядом притулился зеленый полноприводный АМО. На «Выстреле» у пулемета дежурил казак. Стоявшие у машин казаки целились в них — тоже услышали, но как только увидели «Егерь», оружие опустили.

— Чебак, — сказал сотник сидящему за рулем старшему уряднику, — на месте стой. Бдительность не терять, может, это ряженые.

Это тут бдительность теряют, а как на Восток в командировку скатаешься — всех и вся будешь подозревать.

— Понял.

— Бдительность не терять, — повторил строго сотник, — если что, уходишь за скат, и оттуда начинаете работать.

— Есть.

Сотник вышел из машины. Поудобнее перехватил автомат, не торопясь, приглядываясь, пошел вперед.

— Здорово дневали, казаки! — поприветствовал он по-свойски стоящих у машины.

— И вам здравия, господин сотник, — раздалось нестройное…

— Старший кто?

Невысокий хорунжий шагнул вперед.

— Хорунжий Суздальский. Кубанское.

Понятно, соседи…

— Сотник Велехов. Донское. Сломались, что ли?

— Никак нет.

— А что?

— Да нычку нашли, господин сотник. Опять спирт[39], тонны три, и стволы. Вывозить надо.

— Не ваш же вроде сектор?

— Наш — не наш. Информация поступила — на реализацию сходили. Если бы через штаб, как положено, — тут этого спирта уже не было бы.

Ага, и еще спирт найденный государство за хорошие деньги принимает. Зачем соседям информацию отдавать?

— Оно так. Сходим?

Хорунжий зачем-то взглянул на часы.

— Зараз можно…

Сотник повернулся к машине, сделал знак рукой — «нормально»…

Идти было непросто — от дороги местность уходила вверх так резко, что приходилось карабкаться, цепляясь за кусты. Почва тоже была большей частью песчаная, нормальной опоры ногам не дающая.

Круча уступила место ровной местности.

— Господин сотник…

— Да?

— Видите?

Велехов проследил за пальцем хорунжего, примерно прикинул. Кора дерева повреждена, вроде цепляли сюда что-то. Но не растяжку же…

— Растяжка?

— Никак нет. Тут лебедку крепили, вот кора и повредилась. Из проезжающих — кто будет так, как мы,