Тимашева к князю Черкасскому, помнил он горячие выступления Черкасского по славянскому делу, его адреса императору, который высказывал неудовольствие по этому поводу, а сейчас, как выяснилось, император и князь поладили между собой, и князь Черкасский вновь оказывается наверху. Это огорчало министра внутренних дел. Вскоре Милютин узнал, что против князя Черкасского готовится заговор. «Однако ж я убежден, – записал Милютин в дневнике 7 ноября, – что эти интриги не удадутся; прошли времена шуваловские. Личность кн. Черкасского является ныне очень кстати: если нашим войскам суждено вступить в славянские земли за Дунаем, то одно присутствие Черкасского при армии придаст движению ее тот именно характер, то значение, которые оправдывают в глазах Европы наше вооруженное вмешательство в турецкие дела. Вот чего не понимают или не хотят понять кн. Горчаков, Тимашев и компания» (Милютин Д.А. Дневник 1876–1877. С. 110).

Вскоре совещание по тем же вопросам проводил император и высказал добрые пожелания князю Черкасскому, прочитав его записку об устройстве гражданской части при действующей армии за Дунаем. После этого князь Черкасский участвовал во всех совещаниях у Милютин, часто бывал приглашен и на совещания к императору.

Александру Второму часто приходилось слышать от ближайшего окружения, что все в армии дурно подготовлено, того нет, этого нет, а мобилизация идет превосходно, все расписано, никаких сбоев.

– Только недавно, Дмитрий Алексеевич, ругали Военное министерство, а сейчас почти все нахваливают, – сказал император Милютину после его доклада. – Даже противники твои теперь вынуждены отдать справедливость тому, что тобою сделано. Если бы и Министерство иностранных дел столь четко работало, проявляло бы больше инициативы, а не отвечало бы только на запросы, да и то не всегда удачные.

Жизнь у Милютина была сложная: отдыха никакого, встречи, приемы, разговоры с послами, министрами, с великими князьями, с императрицей, он знал как внутреннюю, так и внешнюю политику. Он оказался в центре всех событий: проходила мобилизация армии к войне. По-прежнему Англия занимала двойственную позицию, участвовала в Константинополе на переговорах, то соглашалась с Россией, то протестовала. Князь Горчаков в своих посланиях полностью соглашался со всеми английскими предложениями, что вполне удовлетворяло англичан. Но стоило императору выступить с резким заявлением, как князь Горчаков тут же смягчал формулировку, упрощая и ослабляя ее воздействие. И главное – совещание то и дело давало туркам отсрочку, так и проходили дни, недели, месяцы. На первый план выступили посол Игнатьев и генералы дивизий и корпусов.

Приближалось самое тягостное испытание в жизни военного министра.

В январские дни 1877 года неопределенность положения в Европе продолжалась. В России в осенние месяцы прошла мобилизация; в Дунайской действующей армии насчитывалось около 193 тысяч человек, среди них пехота, кавалерия, орудия; в Одесском округе для охраны побережья – больше 70 тысяч человек; сформирован был и корпус для охраны кавказско-турецкой границы и насчитывал больше 120 тысяч человек; в Киевском округе как резерв действующей армии – больше 70 тысяч. Россия была готова приступить к военным действиям хоть сейчас, был разработан план движения войск, план форсирования Дуная… Но турки все тянули время, все просили представителей великих держав дать им отсрочку для окончательного решения вопроса о заключении мирного соглашения, в котором говорилось бы о новом порядке в славянских государствах. В это время князь Горчаков, обращаясь к правительствам великих европейских государств, писал 1 ноября 1876 года: «Императорское правительство стремилось всеми силами к упрочению единодушия между великими державами, сохраняя непрестанно в виду, что в настоящем вопросе интересы политические должны уступить место более возвышенным интересам всего человечества и спокойствия Европы. Оно направит все зависящие от него средства к тому, чтобы это единодушие привело наконец к последствиям существенным, прочным и согласным с требованием справедливости и общего мира. Но между тем как дипломатия ведет в течение года переговоры, имеющие целью привести европейское соглашение к действительному осуществлению, Порта воспользовалась возможностью вызвать из глубины Азии и Африки темные силы наименее обузданных элементов исламизма, возбудить исламизм мусульман и раздавить под тяжестью численного превосходства христианские населения, вступившие в борьбу за свое существование. Виновники ужасных избиений, справедливо возмутивших всю Европу, продолжают пользоваться безнаказанностью, и в настоящее время, следуя их примеру, на всем протяжении Оттоманской империи совершаются на глазах негодующей Европы повторения тех же насилий и того же варварства. Ввиду таких осложнений государь император, принимая, со своей стороны, твердую решимость преследовать и достигнуть всеми зависящими от него средствами предначертанной великими державами цели, признал необходимым мобилизовать часть своей армии. Государь император не желает войны и сделает все возможное, чтобы избежать ее. Но его величество не остановится в своей решимости до тех пор, пока признанные всею Европою принципы справедливости и человеколюбия, к коим народное чувство России примкнуло с неудержимою силою, не возымеют полного и обеспеченного прочными гарантиями осуществления».

Александр Второй колебался, с его команды военный министр Милютин проводил мобилизацию, возникла огромная армия, которую надобно поить и кормить, прольется много драгоценной русской крови, много будет подвигов и народных слез, но нельзя ли вообще избежать этой проклятой войны, неужели с турками, у которых переворот во власти то и дело происходит, нельзя договориться о мире на европейских условиях? Сколько уж месяцев длятся эти переговоры, даже англичане, упрямые и неуступчивые, согласились подписать мирные условия договора, а турки вновь попросили отсрочки для ответа.

Бисмарк, почувствовав большую силу соседа, все время подталкивает Россию к выступлению. Австро- Венгрия мечтает получить в ходе этой войны Боснию и Герцеговину. Франция, получив полный разгром своей армии и недавно подписав унизительные условия мира с Германией, вновь с каждым годом крепнет, набирает сил. Англия, как и всегда, остается на страже своих национальных интересов и не позволит России занять центральное место в Европе, как это было после Наполеоновских войн.

У всех свои интересы, мало кто заботится о славянском мире, который унижают своей дикой бесчеловечностью.

Александр Второй хорошо помнил события недавней войны России с Англией и Францией в годы Крымской войны, помнил, как тяжко переживал его отец, Николай Первый, который не мог помочь Севастополю и Крыму своей армией, не было железной дороги, а резервы России были неисчислимы. И – проиграли.

Армия ждала указаний, а император и его ближайшие министры собирались чуть ли не каждый день и обсуждали сиюминутные проблемы, читали телеграммы, содержание бесед послов с руководителями государств, внимательно наблюдали, что происходит с конференцией, заседавшей то в Константинополе, то в Лондоне, то в Париже. И – никакого результата…

Договорились с Румынией, что она пропустит русские войска через свою территорию за финансовое вознаграждение, вызвали министра финансов и поставили перед ним вопрос: в каких денежных знаках расплачиваться с Румынией за содержание русской армии. Но этот мелкий вопрос решен был тут же. Главное – турки взяли отсрочку.

Милютина раздражали эти отсрочки… «Вот уж более года турки издеваются над Европой, – думал Милютин после совещаний у императора, – все великие державы потребовали у них уступок, но Порта нахально отвергла их. Послы покинули Константинополь, получив пощечину от турок. Воевать за славянские государства никто и не собирается, стоически перенесли это оскорбление. Только одна Россия взялась за оружие, а это ничего хорошего не сулит. В войне она ослабнет и не сможет диктовать условия мира. Более всех подталкивает Россию к войне Германия. Сам Бисмарк уговаривает своего посла в России быть настойчивым. Это становилось подозрительным, но даже государственный канцлер, все время поклонявшийся успехам Германии, засомневался в дружеских чувствах Бисмарка…»

Однажды на совещании у государя императора канцлер Горчаков настолько увлекся, что заговорил о том, что нужно избежать войны, добиваться мира вместе с Европой.

– Почему вы, Александр Михайлович, столь страстно доказываете мне, что я должен делать по