Леппих вернулся в Германию и в городе Тюбингене начал строить свой воздушный шар. Услышав об этом, Наполеон велел схватить Леппиха и доставить во Францию. Узнав о приказе Наполеона, Леппих весной 1812 г. через русского посланника при Штутгартском дворе Д.М.Алопеуса предложил свои услуги России, одновременно ища у нее защиты от французского императора.

Ф.Леппих родился в 1775 г. в г.Мюдесгейме в Нижней Франконии в крестьянской семье. Обучение в школе в Мюннерштадте не закончил, оттуда его выгнали, поскольку он с ранней молодости постоянно занимался изобретательством. В британских войсках дослужился до капитанского чина. Сначала изобретал различного рода фортепьяно, потом построил особого рода музыкальный инструмент, названный им 'панмелодикон', с ним разъезжал по всей Европе и попал в Париж.

Получивший секретное донесение от Алопеуса Александр I воспринял преследование изобретателя Наполеоном как факт, свидетельствующий об изобретении чрезвычайной важности, тем более, что во Франции постоянно экспериментировали с воздушными шарами. В письме из Штутгарта 22 марта 1812 г., которое Алопеус просил государственного канцлера графа Н.П.Румянцева вручить Императору в собственные руки, сообщалось: 'Ныне сделано открытие столь великой важности, что оно необходимо должно иметь выгоднейшие последствия для тех, которые первые оным воспользуются'. О технической сути изобретения Алопеус сообщил, что Леппих 'в путешествиях своих видел опыты известного Дегена в Вене, который посредством искусственных крыльев думал подыматься на воздух; но он вскоре открыл, что человек сей следовал фальшивому началу, хотя употребить крылья на образец весел. Дабы узнать механизм птичьего полета, Леппих тщательно их наблюдал, разбирал перья и крылья и нашел, что птицы маханием крыльев своих делают в атмосфере пустоту, которая принуждает их стремительно расширяться в облегченном пространстве. Он приноровил начало сие к худому шару, который он достал в Париже, – и какое же было его восхищение, когда невступно в три часа сделал он в различных направлениях, как вперед, так и назад, по ветру и против онаго, подымаясь и опускаясь по произволу, 45 французских миль.'

Сам Леппих обещал Алопеусу за 13 часов долететь из Тюбингена в Лондон, по его расчетам 'наиудобнейшие к действованиям воздушные корабли могут вмещать в себе 40 человек и поднимать 12.000 фунтов (около 5 т). В числе артиллерийских предметов, коими он хочет снабдить себя, ожидает он особливо большого действия от ящиков, наполненных порохом, которые, брошены будучи сверху, могут разрывом своим, упав на твердые тела, опрокинуть целые эскадроны.' Самое примечательное в этом длиннейшем донесении – хитроумная политическая интрига, связанная с изобретением Леппиха, в которую оказались втянутыми практически все основные западноевропейские королевские дворы.

Кроме Франции, Англии, Австрии и Германских княжеств в ней активно участвовал и некий неназванный министр двора, считавший это изобретение своей собственностью. Сразу после завершения постройки 'летучей машины' в Европе ожидалась 'жесткая конкурентная борьба' за право первым овладеть новым чудо-оружием. В письме Алопеус предложил Александру хитроумный план, как тайно вывезти Леппиха с его рабочими в Россию и засекретить постройку воздушного шара. Канцлер Румянцев передал Алопеусу личную особую благодарность Александра I за 'ревность к его службе' и бланки паспортов на проезд Леппиху и его рабочим вместе с деньгами, необходимыми для путешествия.

Но Леппих, опасаясь ареста французами, не стал дожидаться бумаг от Румянцева и тайно покинул Германию. Этому в немалой степени способствовал и Вюртембергский король, опасавшийся подозрений 'по политическим химерам', и под давлением французского министра создавший особую комиссию для обследования состояния дел у Леппиха. Механик объявил, 'что строит машину для выиграния денег'. Три Тюбингенских профессора в комиссии 'объявили, что умоначертание ея столь пространно, что не прежде можно судить о предполагаемом действии, как после удостоверения в успехе, но что по сие время все доказывает точность теории и что по конструкции оконченного уже корабельного дна можно видеть, что искусный сей механик умеет решать и применять к открытию своему многосложнейшие математические задачи.'

На следующий день министр полиции по приказу короля повелел Леппиху покинуть Германию в десятидневный срок. В Мюнхене князь Барятинский тайно вручил Леппиху российский паспорт на имя курляндского уроженца доктора медицины Генриха Шмита, с которым он со своим помощником Вильгельмом Мейером проехал через Баварские и Австрийские владения в Радзи- виллов и 1 мая в Луцке встретился с посланником Алопеуса Шредером, который вез ему бумаги канцлера в Штутгарт. Дальше начала действовать уже другая 'легенда прикрытия'.

Фельдъегерский прапорщик Иордан вместе с заданием сопровождать Леппиха получил документы на имя курляндца Фейхне- ра. 14 мая он привез Московскому гражданскому губернатору Н.В.Обрезкову собственноручное письмо Императора, где повелевалось, 'чтобы губернатор Обрезков тайно в окрестностях столицы поместил Леппиха и снабдил средствами для производства его работ, не сообщая об этом главнокомандующему графу Гудовичу'. 'Шмита' и 'Фейхнера' поместили в имении князя Н.Г.Репнина селе Воронцове в 6 верстах от Калужской заставы и выдали 8 тысяч рублей на заготовку материалов и поиск мастеровых, пока не приедут заграничные рабочие. Само воздухоплавательное предприятие назвали 'фабрикой для приготовления новоизобретенных зарядов для пушек.' О том, что 'пребывание Леппиха и Иордана в Москве и перемещение в подмосковную не обращает ничьего внимания, ниже любопытства, как о людях, никому здесь незнаемых', Обрезков лично сообщил Александру 27 мая.

Аэростат Бланшара с веслами Аэростат Альбана и Балле, 1784 г. Аэростат Тестю- Брисси, 1784 г.

С самого начала лично руководивший делом Леппиха Александр 1 ни минуты не сомневался в успехе работ и на возражение шефа артиллерии графа Аракчеева о нелепости этого дела сказал ему: 'Ты глуп!' Царь в мае отправил в отставку главнокомандующего в Москве графа И.В.Гудовича и назначил на его место графа Ф.В.Ростопчина. Истинная причина этому выяснилась из письма императора Обрезкову от 24 мая. Оказалось, что на Гудовича имел большое влияние некий доктор Сальватори, брат которого не скрывал, что получал жалованье от Наполеона. Обрезкову предписывалось ввести нового военного губернатора в курс дела. Фельдъегерь вместе с письмом привез и 7 человек рабочих, выписанных по желанию Леппиха.

Секретность постройки соблюдалась неукоснительно. Ростопчин добился, чтобы переписка по данному вопросу шла в обход Московского почт-директора Ф.П.Ключарева, ему Ростопчин не доверял и ненавидел как масона. Даже двух кузнецов и четырех слесарей побоялись нанимать в Москве и послали за ними Иордана в Петербург. Когда Леппиху срочно потребовалось 5 тысяч аршин особой тафты, то под ее