ничего выиграть. Ей предлагался военный риск, результаты же должны были достаться американцам. Так что политика Рузвельта в июльском кризисе носила скорее антибританский, нежели антияпонский характер.

Тактически обстановка на Дальнем Востоке мгновенно потеряла устойчивость.

Японская империя покупала нефть в Индонезии и на Аляске. Рузвельт перекрыл оба канала, не обеспечив, однако, скважины избыточной защитой. Теперь все участники конфликта должны были считаться с возможностью японской агрессии.

Особенность ситуации заключалась в том, что оккупация Борнео была невозможна без нейтрализации Сингапура. То есть Япония провоцировалась на удар по оплоту британского военного и морского могущества в Тихом океане, объективно выступая в качестве геополитического союзника Штатов» [117].

В Японии обстановку, сложившуюся летом 1941 года, воспринимали, как критическую. Уйти из Камранга Япония уже не могла: такой шаг немедленно привел бы к тяжелому внутриполитическому кризису. Но и воевать одновременно с США и Великобританией страна была не готова. В течение последующих месяцев японские дипломаты в США прилагали отчаянные усилия, чтобы найти какой-то приемлемый для обеих сторон компромисс.

Руководители страны понимали, что надежды почти нет. Но оказавшись перед лицом неминуемой войны с двумя сильнейшими морскими державами мира, лидеры Страны восходящего солнца были готовы схватиться за любую соломинку. В ответ на просьбу посла в Вашингтоне Номуры дать ему «еще какое-то время», МИД немедленно телеграфировал:

«Нам страшно трудно изменить дату, установленную в моей телеграмме № 736. Вы должны знать это, но я знаю и то, что вы прилагаете сверхчеловеческие усилия. Придерживайтесь нашей политики и делайте все возможное. Не щадите никаких усилий, чтобы добиться желательного для нас решения. Вы не можете и догадываться о причинах, по которым мы хотим урегулировать японо-американские отношения к 25, однако, если в течение ближайших трех или четырех дней вы сможете закончить ваши переговоры с американцами, если подписание соглашения может быть завершено к 29 (давайте, я напишу эту дату для вас прописью – двадцать девятого), если окажется возможным обменяться соответствующими нотами, если мы сможем добиться понимания с Англией и Голландией и, коротко говоря, если все будет завершено, мы согласны ждать до этого дня. Но эту дату абсолютно нельзя изменить. После нее события будут развиваться автоматически».

Объединенный флот, который после сентября 1939 года возглавлял вице-адмирал (с 15.11.1940 года – полный адмирал) Исуроку Ямамото, в августе 1941 года пополнился двумя новыми авианосцами – «Секаку» и «Дзуйкаку». Теперь флот насчитывал 6 тяжелых авианосцев, сведенных в три дивизии, и 3 легких авианосца (один находился в достройке, вернее, в перестройке из базы снабжения подводных лодок). Именно эти корабли должны были, по замыслу главнокомандующего, сыграть основную роль в надвигающейся войне.

Летом 1941 года Ямамото, как и многие другие японские руководители того времени, оказался в странном, даже двойственном положении. По ночам он молился, чтобы Номура привез из Вашингтона «мир для нашего поколения» [118]. Днем Ямамото готовил Объединенный флот к совершенно неизбежной войне.

Запасов нефти могло хватить только на первые шесть месяцев войны. Поэтому стратегия Японии была практически предопределена: наступление на голландскую Ост-Индию и захват «любой ценой» нефтяных полей Борнео. Но район Индонезии контролировался мощной английской военно-морской базой Сингапур, до нейтрализации которой ни о каком наступлении на юге Тихого Океана не могло быть и речи. Здесь интересы Японии, как уже отмечалось, совпадали с интересами США: Рузвельту также было необходимо при всех обстоятельствах избавить британцев от Сингапура, их главной опорной точки в Тихом океане. Ф. Рузвельт отдавал себе отчет в том, что атака Сингапура потребует от японцев обеспечить операционную линию, идущую из Внутреннего Японского моря в Малаккский пролив. Филиппинский архипелаг, на котором базировался Азиатский флот США, нависал над этой линией с фланга, тем самым Филиппины становились вероятной целью японского нападения. При сложившемся соотношении сил это создавало риск утраты позиций в южном секторе Тихого океана, но Ф. Рузвельт считал его приемлемом. Американский Комитет Начальников Штабов, провоцируя Японию на войну, исходил из того, что чем глубже Объединенный флот втянется в операции на юге, тем больше он будет ослаблен к началу американского контрнаступления по директрисе Гавайи-Мидуэй-Филиппины. Поскольку такое контрнаступление планировалось на второй-третий месяц войны, временная потеря Манилы (даже если она и в самом деле произойдет) не будет иметь решающего значения.

Великобритания, со своей стороны, очень хорошо понимала, что само существование империи зависит от того, удастся ли удержать Сингапур. Проблема У. Черчилля заключалась в том, что найти войска для обороны Малайи было негде. Еще хуже обстояло дело с кораблями.

«Некогда Великий флот к 1941 году сократился до нескольких тактических соединений, разрывающихся в попытках прикрыть все узловые точки огромной империи.

На август месяц флот Его Величества располагал всего девятью боеспособными линкорами, даже если относить к вполне боеспособным «Нельсон», который из-за ослабления корпуса в носовой части давал не более 18-и узлов хода и опасался вести стрельбу главным калибром, старые и не очень удачные «R» и еще более пожилые «Куины», слывшие в прошлой войне лучшими кораблями Великобритании. (Еще шесть линкоров ремонтировались в Англии и США.)

Было поучительно следить за тем, как англичане, польстившиеся в 1921 году в Вашингтоне на дешевую империалистическую политику, теперь пытаются выделить для Дальнего Востока хоть что-то.

Теоретически в их некоторых «раскладах» речь шла аж о семи линкорах!

Комитет начальников штабов имел в виду четыре «R», ремонтирующиеся или занятые на Атлантике, и «Бархэм» с «Валиэнтом» со Средиземного моря. Сэр Дадли Паунд, исполняющий обязанности первого лорда Адмиралтейства, вместо двух последних кораблей (которые он считал абсолютно необходимыми в Александрии) хотел использовать «Нельсон» с «Роднеем» и почему-то «Ринаун». Проблема заключалась в том, что «Родней» еще не вышел из ремонта, «Нельсон» по скорости соответствовал «вашингтонскому» стандарту учебного корабля, а тридцатиузловой «Ринаун» был типичным примером «военной постройки», с ее неизбежным «давай-давай». Вообще это соединение – семь старых кораблей, относящихся к трем разным типам, отличающимся по скорости, конфигурации и калибру артиллерии, бронированию – было так похоже на русскую Порт-Артурскую эскадру, что Ямамото попросту молил богов о прибытии этой плавучей кунсткамеры в Сингапур.