Фон Бок понимал, что наступление остановилось, причем не в силу сопротивления противника – в середине октября Москву могли защищать 8-10 дивизий, а вследствие нарушения взаимодействия германских войск. Он записывает в своем дневнике: «В общей сложности все это можно оценивать только как ничто. Расчленение боевых порядков группы армий и ужасная погода привели к тому, что мы сидим на месте. А русские выигрывают время для того, чтобы пополнить свои разгромленные дивизии и укрепить оборону, тем более, что под Москвой в их руках масса железных и шоссейных дорог. Это очень скверно!»

19 октября в Москве введено военное положение. Идет непрерывная переброска на фронт дивизий из Средней Азии, Дальнего Востока, Сибири. Формируются новые 16-я, 5-я, 43-я, 49-я, 35-я армии, восемь танковых и две механизированные бригады. К 22 октября немецкая разведка уже насчитывает в районе Москвы 38 стрелковых, 8 кавалерийских, 2 танковые дивизии и 17 танковых бригад (что несколько завышено, но тенденция угадана верно). В этих условиях фон Бок остановил наступление, чтобы дать войскам передышку и перегруппировать свои части для новой стратегической операции.

Наступление планировалось «с листа» – не было ни времени, ни сил на подробный анализ ситуации и поиск оперативных возможностей. Части и соединения вводились в бой «по мере готовности». Формально датой возобновления сражения было назначено 15 ноября, но в реальности 4-я армия переходила к активным действиям 18 ноября, а дивизия СС «Райх» – только 19-го.

Планы были достаточно обширными: вновь речь идет о Рыбинске, Ярославле и Горьком, об огромном «кольце» в районе Москвы, – но никто не сомневается в нереалистичности этих замыслов. В действительности у немцев просто нет сил на двойной охват гигантского города, да и проблемы со снабжением 2-й танковой группы остаются крайне острыми. В результате фон Бок просто направил все три танковые группы прямо на Москву – через Тулу-Каширу и через Клин-Солнечногорск.

Развертывание плана «Барбаросса» достигло своей кульминационной точки.

На 15 ноября 1941 года на Восточном фронте действовали девять немецких, две румынские, две финские армии, некоторое число итальянских, венгерских и словацких войск. Из этих сил: армия «Норвегия» ведет безрезультатное и давно потерявшее надежду на успех сражение в районе Мурманска, финские вооруженные силы обеспечивают блокаду Ленинграда с севера и поддерживают фронт на реке Свирь. 18-я армия блокирует Ленинград с юга и запада, 16-я наступает на Тихвин. 9-я армия фронтом на север прикрывает фланг группы армий «Центр» и обеспечивает какую-никакую связь между войсками Лееба и фон Бока. 4-я армия, единственная, готовится к наступлению на Москву. Ее поддерживают 2-я, 3-я и 4-я танковые группы, вымотавшиеся до предела. 2-я армия обороняется под Воронежем. Шестая – наступает на Харьков, а 17-я вместе с итальянским и венгерским корпусами-на Ворошиловград. 1 – я танковая сражается в Донбассе, пытаясь прорваться к Ростову. 11-й армии, в командование которой в сентябре вступил Э. Манштейн, вместе с подчиненными ей румынскими войсками, германское командование не нашло лучшей задачи, нежели борьба за Крым и овладение крепостью Севастополь.

Таким образом, естественное развитие событий, заложенное в директиве «Барбаросса» привело немецкие войска к следующему оперативному балансу: на направлении главного удара действует лишь одна армия из четырнадцати (считая венгерские, словацкие, итальянские контингенты за одну армию) [91]. Правда, к наступлению на Москву привлечены три танковые группы из четырех, но в конкретных условиях зимних боев за укрепленные линии обороны и, в перспективе, за миллионный город, это не компенсировало нехватку пехоты. Да и танков в танковых группах оставалось немного. У Гудериана, например, всего сто пятьдесят.

Зимой, в условиях холода и короткого светового дня использование танков было сопряжено с огромными трудностями. Ночью немцы не воевали. Утром надо было завести капризные, не рассчитанные на русские холода моторы машин. Попытки прогреть двигатели танков продолжалось несколько часов, в течение которых направление грядущей атаки становилось очевидным даже слепому и глухому. Потом следовала попытка наступления, причем танки практически не могли покинуть дороги с твердым покрытием, они вязли в снегу. А затем наступала ночь, и сражение прерывалось до следующего утра.

9-я армия смогла, по крайней мере, оттеснить советские войска к Волге, где и перешла к обороне, исчерпав свою роль в решающей битве. 3-я танковая группа начала продвигаться к Клину. 4-я за трое суток боев продвинулась лишь на 4–6 километров. Девятнадцатого числа Э. Гепнер ввел в действие 40-й и 46-й механизированные корпуса на стыке Западного и Калининского фронта. Это принесло успех: немцы заняли 23 ноября Клин и Солнечногорск, а 25-го – форсировали Истринское водохранилище. Бои идут уже на непосредственных подступах к Москве, о захвате советской столицы нет и речи.

На юге Гудериан, армия которого связывает активный и пассивный участки немецкого фронта (4-ю и 2 -ю полевые армии), пытается взять Тулу и одновременно, во исполнение приказа фон Бока, наступать к Кашире. 2-я танковая группа ведет очаговые бои в пяти разных направлениях – от северо-западного до южного. Тула держится, и это означает, что наладить снабжение своих дивизий, действующих к востоку от города, Г. Гудериан не может.

Ф. Галдьдер вновь пытается направить войска на Ярославль и Горький. Фон Бок отвечает ему, что «будет рад любому успеху в любом направлении».

3-я танковая группа, левый фланг которой все более и более растягивался по мере продвижения вперед, достигла канала Москва-Волга и переправилась в районе Яхромы на восточный берег, где была остановлена. Попытка форсирования канала на широком фронте была сорвана, так как он замерз лишь частично, а русские, в распоряжении которых остались насосные станции, открыли шлюзы Истринского водохранилища. К этому времени в 3-й танковой группе осталось всего 77 танков.

Четвертая т. г. 1 декабря заняла Красную Поляну [92] (это уже окраина Москвы, 27 километров от Кремля, башни которого немецкие офицеры теперь видели в бинокли). Пехотные соединения 4-й полевой армии пытались пробиться к Москве 1–3 декабря в районе Звенигорода и Нарофоминска. Фронт был «почти прорван», немцы дошли до деревни Бурцево в 30 км. от Москвы, но здесь были остановлены контрударом и вынуждены отойти на исходные позиции.

К первым числам декабря все немецкие части вольно или невольно перешли к обороне. Но приказ на наступление не отменен, поэтому то здесь, то там продолжаются попытки прорыва, уже явно утратившие руководящую мысль. Вновь возникают разрывы с группами «Север» и «Юг». А в резерве у фон Бока – ни одной дивизии [93]. В довершение всего определился кризис на стратегических флангах: фон Лееб проиграл Тихвинскую операцию, а армия Клейста была отброшена от Ростова.

Германия теряла стратегическую инициативу. И в этих условиях Г. Жуков ввел в сражение две свежие армии.

Линия фронта группы армий «Центр» представляла собой изломанную двойную дугу. Она тянулась от Осташкова через Калинин и канал Москва – Волга к Московской окружной дороге, вновь склонялась к западу