стыке западного и юго-западного оперативного направления. Начальнику Генштаба было ясно, что вести одновременно два сражения – за Смоленск и за Киев – в условиях полной потери инициативы на фронте Красная Армия не может. В действительности, как мы увидим, этого не могла позволить себе и победоносная на тот момент гитлеровская армия.

«…наиболее слабым и опасным участком наших фронтов является Центральный фронт. Армии, прикрывающие направления на Унечу, Гомель, очень малочисленны и технически слабы. Немцы могут воспользоваться этим слабым местом и ударить во фланг и тыл войскам Юго-Западного фронта. (…) ЮЗФ необходимо целиком отвести за Днепр. За стыком Центрального и Юго-Западного фронтов сосредоточить резервы не менее пяти усиленных дивизий.

– А как же Киев? – спросил И. В. Сталин…»

…Киевская катастрофа многократно реконструирована и подробно описана историками с обеих сторон линии фронта. Но и сейчас трудно дать однозначную оценку решениям, принятым «на высшем уровне» в июле-августе 1941 года. Зная конечный результат, мы вправе утверждать, что упрямство Сталина, требовавшего во что бы то ни стало удержать столицу Украины, привело к самому тяжелому поражению во всей российской истории. Стратегическая и оперативная ошибочность решения «держать Киев» очевидна. Но вот на уровне «большой стратегии» появляются варианты…,

«… – Киев придется оставить. На западном направлении нужно немедля организовать контрудар с целью ликвидации ельнинского выступа. Этот плацдарм противник может использовать для удара на Москву.

– Какие там еще контрудары, что за чепуха? – вспылил И. В. Сталин. – Как вы могли додуматься сдать врагу Киев?».

Это был последний доклад Г. Жукова на посту начальника Генерального штаба. Он отправляется командовать Резервным фронтом, проводить «обещанное» наступление под Ельней. Продолжается Смоленское сражение. Новый Южный фронт в составе 9-й, 18-й, остатков 12-й и 6-й армий и левое крыло Юго-Западного фронта отходят за Днепр. Группа армий «Юг» окончательно теряет нить происходящего и оказывается под действием центробежных сил: 4-я румынская армия наступает на Одессу, 11-я – на Херсон, Каховку, Никополь, 1 – я танковая группа через Кривой Рог развертывается веером на Кременчуг – Днепропетровск – Запорожье. 17-я армия занимает позиции по Днепру между Каневым и Черкассами, 6-я армия осаждает Киев и оказывает давление на 5-ю армию ЮЗФ, прикрывающую направление на Десну и находящуюся в контакте с 21-й армией Центрального фронта.

Несколько упрощая, можно сказать, что два советских фронта – Юго-Западный и Южный – обороняются в излучине Днепра. Западный и Центральный фронт участвуют в Смоленском сражении. Северо-Западный фронт сражается по линии реки Луга, озер Ильмень и Селигер.

Ситуация на юге осложняется с каждым днем. Немцам удается вбить клин между 37-й армией, защищающей Киев, и 5-й армией, действующей на Десне. Захваченный 23 августа плацдарм у села Окуниново не имел принципиального начения (наступать сколько-нибудь крупными силами из этого «медвежьего угла» при слиянии Днепра и Десны немцы не собирались, да и не могли), но тактические угрозы смежным флангам армий были достаточно серьезны.

Решающие события произошли 20–24 августа. В эти дни фюрер принял решение, позволяющее, по его мнению, избежать явно наметившегося позиционного тупика на Восточном фронте, и довел его до исполнителей.

Сутью оперативной идеи было повернуть на юг все правое крыло группы армий «Центр», то есть 2-ю полевую армию и 2-ю танковую группу. 2-я армия наносила вспомогательный удар от Днепра к Десне восточнее Чернигова, имея задачу совместно с войсками Рейхенау, действующими с окуниновского плацдарма, разгромить 5-ю армию. Задача Гудериана была много сложнее. Его танковая группа (все корпуса которой были втянуты в бой) должна была оторваться от противника, развернуться на юг и, выставив фланговое охранение из тех сил, которых не жалко, начать быстрое продвижение в общем направлении на Ромны – в глубокий тыл войскам Юго-Западного фронта.

Гудериан, нацеленный в тот момент на Москву и с трудом представляющий, как, находясь в контакте с противником, выполнить столь сложный и, вообще говоря, запрещенный прием любыми руководствами по вождению войск, резко протестует и вылетает в Ставку фюрера, чтобы лично объяснить тому невозможность операций. Разговор Гитлера и Гудериана проходил за закрытыми дверьми. Что и как там было сказано, об этом мы можем судить только по заметкам Гудериана, который в этом вопросе немногословен, но из кабинета фюрера командующий 2-й танковой группы вышел в твердом убеждении в возможности и необходимости операции. Этого резкого изменения позиции Гальдер, также выступающий против наступления на юг, не простил генералу никогда.

19 августа, на сутки раньше, чем Гитлер принял решение и за пять дней до его беседы с Гудерианом, Г. Жуков с поста командующего Резервным фронтом, предупреждает Ставку: «Возможный замысел противника: разгромить Центральный ронт и, выйдя в район Чернигов, Конотоп, Прилуки, ударом с тыла разгромить армии Юго-Западного фронта».

В этих условиях Ставка создает Брянский фронт во главе с А. Еременко, поставив перед ним задачу обеспечить стык западного и юго-западного оперативных направлений. 24 августа, в день, когда Гитлер убеждал Гудериана повернуть танки на юг, состоялся разговор по прямому проводу между И. Сталиным и А. Еременко:

«– У аппарата Сталин. Здравствуйте!

У меня к Вам несколько вопросов:

1. Не следует ли расформировать Центральный фронт, 3-ю армию соединить с 21-й и передать в ваше распоряжение соединенную 21-ю армию? Я спрашиваю об этом потому, что Москву не удовлетворяет работа Ефремова.

2. Вы требуете много пополнений людьми и вооружением…

3. Мы можем послать вам на днях, завтра, в крайнем случае послезавтра, две танковые бригады с некоторым количеством KB в них и два-три танковых батальона; очень ли они нужны вам?

4. Если вы обещаете разбить подлеца Гудериана, то мы можем послать еще несколько полков авиации и несколько батарей PC. Ваш ответ?

– Здравствуйте! Отвечаю.

1. Мое мнение о расформировании Центрального фронта таково: в связи с тем, что я хочу разбить