— Прошу вас.

— Вы один из людей, видевших покойного регулярно. Однако вы мне практически ничего не сообщили.

— Не я один виделся с маркизом. Вы уже опросили многих, и никто не сказал вам ничего определенного… Почему же вы так надеетесь на мои показания?

Кампильо внимательно посмотрел на сигарный дым и улыбнулся.

— Честно говоря, я и сам не знаю. — Он умолк, о чем-то размышляя. — Наверное, просто потому что вы… кажетесь мне порядочным человеком. Да, скорее всего, именно поэтому.

Дон Хайме потупился.

— Я всего лишь учитель фехтования, — ответил он сдержанно. — Наши отношения с маркизом были деловыми: дон Луис не оказал мне чести сделать меня своим доверенным лицом.

— Вы видели его в прошлую пятницу. Не был ли он обеспокоен, взволнован?.. Не было ли в его поведении чего-нибудь необычного?

— Я, во всяком случае, ничего не заметил.

— А раньше?

— Возможно, что-то и было, но я не обращал внимания. В последнее время почти во всех чувствуется напряжение, и я просто не придал бы этому значения.

— Он говорил что-нибудь о политике?

— По-моему, дон Луис был от этого весьма далек. Иногда он говорил, что ему занятно наблюдать политическую жизнь, но для него это было всего лишь развлечением.

Комиссар недоверчиво покачал головой.

— Развлечение? Гм, так-так… Однако покойный маркиз занимал ответственный пост в правительстве; вам, я думаю, это известно. Его назначил сам министр; что и говорить, ведь министр был не кто иной, как его дядя со стороны матери, дон Хоакин Вальеспин, мир его праху. — Кампильо ехидно улыбнулся, давая понять, что у него есть свое мнение о непотизме в кругах испанской аристократии. — Это дела минувших дней, но таким способом несложно нажить себе врагов… Взять хоть меня, к примеру. Будучи министром, Вальеспин целых полгода не давал мне занять должность комиссара полиции… — Он глубокомысленно прищелкнул языком. — Вот так, представьте себе!

— Возможно. Признаться, я не слишком гожусь для беседы на такие темы.

Кампильо докурил свою сигару и держал окурок в пальцах, не зная, как с ним поступить.

— Во всем этом деле есть еще одна деталь… гм… интимного свойства. — Поколебавшись, он бросил окурок в вазу китайского фарфора. — Маркиз был большой любитель слабого пола… Вы понимаете, что я хочу сказать. Какой-нибудь ревнивый муж… Поруганная честь и так далее.

Дон Хайме помрачнел: предположение явно отдавало дурным вкусом.

— Боюсь, сеньор Кампильо, что и в этом щекотливом вопросе я вряд ли сумею вам помочь. В одном я убежден: дон Луис де Аяла был настоящим кабальеро. — Он посмотрел в водянистые глаза комиссара, затем на его парик, немного съехавший набок. Он воодушевился, в его тоне послышался вызов. — Я прошу вас относиться к покойному дону Луису уважительно и не желаю выслушивать грязные сплетни.

Комиссар поспешно извинился и, немного смутившись, рассеянно коснулся парика кончиками пальцев. Да-да, конечно. Дон Хайме понял его слова несколько превратно. Это формальный вопрос. Он бы никогда не осмелился намекнуть…

Но дон Хайме не слушал. В его душе шла напряженная борьба: давая показания, он сознательно умолчал о важных подробностях, которые, вероятно, могли бы пролить свет на причину трагедии. Внезапно он понял, что все это время бессознательно преследовал определенную цель: старался спасти человека, чей волнующий образ предстал перед ним в тот миг, когда он увидел распростертый посреди комнаты труп. Спасти? Поразмыслив, он сообразил, что речь шла не о защите невинного человека, а о намеренном укрывательстве, а такое поведение не только шло вразрез с законом, но и противоречило его собственным эстетическим принципам, основе его жизни. Но спешить не следовало. Чтобы правильно оценить происходящее, требовалось время.

Кампильо смотрел на него пристально; он хмурился, барабаня пальцами по подлокотнику кресла. Уловив его внимательный взгляд, дон Хайме в первый раз подумал, что, с точки зрения представителей закона, он, Хайме Астарлоа, тоже находится в числе подозреваемых лиц. Ведь, так или иначе, Луиса де Аялу убили рапирой.

В этот миг комиссар задал вопрос, которого дон Хайме боялся с самого начала разговора:

— Знакома ли вам некая дама по имени Адела де Отеро?

Сердце учителя фехтования замерло, затем бешено забилось.

— Да, — ответил он со всем хладнокровием, на какое был способен. — Она посещала мой фехтовальный зал.

Кампильо привстал и наклонился к дону Хайме, чрезвычайно заинтересованный.

— Да что вы говорите! Я этого не знал. А сейчас она уже не посещает ваш зал?

— Нет. Некоторое время тому назад она отказалась от моих услуг.

— Как давно?

— Не помню. Около полутора месяцев назад.

— Почему?

— Причина мне не известна.

Комиссар откинулся в кресле и, задумчиво глядя на дона Хайме, вытащил из кармана новую сигару. На сей раз он не стал прокалывать кончик сигары зубочисткой и рассеянно мусолил его во рту.

— Вы были в курсе их… дружбы с маркизом?

Дон Хайме утвердительно кивнул.

— Да, но очень поверхностно, — ответил он. — По-моему, их связь началась вскоре после того, как она перестала брать у меня уроки. С тех пор я ни разу… — он запнулся, не закончив фразу, — ни разу не видел эту даму.

Кампильо раскурил сигару, и дон Хайме поморщился от едкого дыма. На лбу у него поблескивали капельки пота.

— Мы допросили слуг, — продолжил комиссар. — Из их показаний стало известно, что сеньора де Отеро часто бывала в этом доме. Мнения свидетелей совпали: все в один голос утверждают, что хозяин дома и эта дама… гм… скажем так: состояли в интимных отношениях.

Дон Хайме спокойно выдержал пристальный взгляд собеседника. Казалось, разговор его не интересовал.

— Ну и что? — спросил он, стараясь держаться невозмутимо.

Губы комиссара тронула улыбка; он пригладил пальцем свои крашеные усы.

— В десять вечера, — заговорил он вполголоса, словно лежащий в соседней комнате труп мог их услышать, — маркиз отпустил слуг. Нам рассказали, что обычно он так себя вел, когда ожидал любовного свидания. Слуги ушли к себе во флигель в другой части сада. Они не услышали никаких подозрительных звуков; только шум дождя и раскаты грома. Этим утром, войдя в дом около семи, они обнаружили труп своего хозяина. Неподалеку валялась окровавленная рапира. Труп окоченел; после смерти маркиза прошло уже несколько часов, в общем, мертвее не бывает.

Дон Хайме вздрогнул: ему было сложно понять мрачный юмор комиссара.

— Вам известно, кого он ждал?

Сеньор Кампильо щелкнул языком, выражая сожаление.

— К несчастью, нет. Мы можем предположить, что его посетитель вошел через потайную дверь с другой стороны дворца, в маленьком тупике, где останавливаются экипажи маркиза… Кстати сказать, экипажи у него очень даже неплохие: пять лошадей, две двухместные кареты, пролетка, фаэтон, английские дрожки… — Он глубокомысленно вздохнул: по его мнению, покойный маркиз ни в чем себе не отказывал. — Но вернемся к нашей теме. Вынужден признаться, у нас нет догадок, кто к нему пришел: мужчина или женщина, один человек или несколько. Следов в доме нет, хотя дождь лил как из ведра.

— Сложная ситуация.

— Вот-вот… Сложная и безнадежная. В последние дни в политике заварилась серьезная каша — страна на грани гражданской войны со всеми вытекающими отсюда последствиями; так что расследование будет

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату