доведены доверху. Снаружи храмик был покрыт, что сетью, резными изображениями из жизни на лоне природы: людей в ладье, зверей в тени деревьев и в зарослях, птиц в древесной листве. Внутри были вырезаны изображения царского служения солнцу, как, вероятно, и на «беседках».

Обогнув храмик, выходили ко второму мостику, ведшему через ров дальше на север. Теперь дорога шла среди моря цветов в самый северо-восточный конец сада к длинной постройке, тянувшейся вдоль северной стены. Внутри этого здания столбы, поддерживавшие потолок, стояли в один ряд, каждый на крохотном островке между перемежающимися водоемами, водоемы в виде огромных Т, повернутых в верхнем ряду отвесным концом вниз, а в нижнем — вверх, вклинивались отвесными концами ряд в ряд, образуя вместе строгий узор. Перила и пол вокруг водоемов и даже стенки перил над водою были сплошь расписаны изображениями цветов и иных растений.

Такова была эта великолепная усадьба, полная водных затей, утопавшая в зелени и цветах, украшенная храмиками, похожими на драгоценные безделушки. В название усадьбы входило имя солнца, но кто же на деле был ее хозяином?

Подписи, найденные на месте сооружений в ее северо-восточном углу, присваивают эти роскошные постройки старшей дочери Амен-хотпа IV и Нефр-эт — царевне Ми-йот (СА I: XXXII 2 = LVI М, XXXIII 2 = LVII 55 + 59, XXXIV 1 = LVI, LVI-LXI + 149-152). Здесь, по этим надписям, находилась «сень Рэ дочери царевой от утробы его, возлюбленной его, Ми-йот» (СА I: XXIV 1, 2, XXXIV 2 = LVI, LVI В, ср. LVII 66, 83). И эту царевну видим мы на обломках здешних изображений служащей с отцом лучезарному солнцу (СА I: XXXII 2, XXXIV 1, ср. LVII 53).

Однако такою мы видим ее впервые. Обычно на изображениях — а их ведь несчетное множество — Ми-йот не стоит непосредственно за отцом, когда тот служит солнцу. За царем следует царица, а за царицей — Ми-йот, всегда на третьем, а не на втором месте. Да и вообще с царем без царицы Ми-йот не изображена ни на одном памятнике. При этом на бесчисленных изображениях семьи Амен-хотпа IV царевна Ми-йот, хотя и старшая, представлена в виде небольшой девочки, а тут она взрослая женщина, сама сопровождаемая маленькой царевной! А такое титло, как на этих изображениях и в некоторых других усадебных надписях, Ми-йот совсем не свойственно. Бросается в глаза отсутствие ссылки на мать, как бы в соответствии с отсутствием Нефр-эт на самих изображениях, и введение в титло царевны имени отца вопреки принятому обыкновению.

Обычное титло царевны было таким: «Дочь царева, от утробы его, возлюбленная его, Ми-йот, рожденная женою царевой великой, возлюбленной его, владычицей обеих земель Нефр-нефре-йот Нефр-эт — жива она вечно вековечно!» А в занимающих нас сейчас усадебных надписях титло царевны выглядит совсем иначе: «Дочь царева Ми-йот царя (и) государя, живущего правдою, Нефр-шепр-рэ Ва-н-рэ, (кому) дано жить вечно», а то еще титлу царевны предпосылается титло родителя: «Властитель добрый, единственный для Рэ (разночтение: Властитель добрый, возлюбленный Йота) царь (и) государь, живущий правдою, владыка обеих земель Нефр-шепр-рэ Ва-н-рэ, (кому) дано жить вечно — — — Дочь царева (разночтение: Дочь царева от утробы его, также с добавлением: возлюбленная его) Ми-йот».

Б. Ганну принадлежит заслуга опознания вторичности этих странных титл.[ 17 ] Нынешние надписи стоят на месте другого титла, середину которого сохранили, а начало и конец изгладили. В только что приведенных переводах подчеркнуты слова, вставленные вместо изглаженных, не подчеркнуты слова, сохраненные от первоначального титла. В одних случаях нетронутая средняя его часть, т. е. звания и имя Амен-хотпа IV, которых, очевидно, предпочитали не касаться, была использована — надо сказать, довольно неуклюже — для объявления царевны Ми-йот его дочерью. В других случаях та же средняя часть служит продолжением титла царя, предпосланного титлу Ми-йот. Но и в тех и в других случаях личные звания и имя царевны, приходящиеся то на начало и конец, то только на конец изглаженного титла, представляют позднейшие вставки. Б. Ганн подметил также, что на нескольких изображениях голова особы, выдаваемой за царевну Ми-йот, была удлинена на затылке, чтобы походить на головы дочерей Нефр-эт (СА I: XXXII 2 = LVI 271 J, M + 154, СА I: XXXIV 1 = LVI 273 obv. + 154 = ТЗГ: 70 = ZZR: между 128 и 129; ср. СА I: 154, XXXIV 2, затем СА I: 151, XXXV 8, 11).

Итак, первоначально храмы в южной усадьбе были не царевны Ми-йот. Да и не одни храмы. Сходные переделки наблюдаются на молу, вдававшемся в большой пруд (СА I: LVIII 128, LX 121, 124, 126 + 154), и на обломке плиты, найденном в преддверии (СА I: XXXV 9).

Но чьею же тогда была усадьба до присвоения ее царевной?

Ответ напрашивался сам собой: царицы Нефр-эт. Ее имя было найдено в преддверии усадьбы (СА I: XXXII 1, XXXIV 5 + 151). В том же преддверии она была изображена на столбе с залепленным впоследствии венцом и частично изглаженным титлом, в котором, однако, имя «Нефр-эт» читается совершенно отчетливо (СА I: XXXIV 4 + 151). Кроме того, сквозь позднейшие вставки в других — переделанных — надписях Б. Ганн прочел слова «вечно (?) вековечно» (СА I: 153 + LVII 59 + LIX 40) и два знака нфр один над другим (СА I: 153 + LVI 271 J). Слова могли быть от заключительного многолетия титла царицы («жива она вечно вековечно!» — см. § 82), знаки — из самого ее имени «Нефр-нефре-йот Нефр-эт». В нем при отвесном написании два знака нфр действительно находятся друг над другом. Б. Ганн[ 18 ] тщательно собрал и сопоставил остатки первоначальных письмен в переделанных титлах и восстановил первоначальное титло в следующем виде (курсивом переданы места, которые при переделке изглаживались):

«Жена — — — большая царя (и) государя, живущего правдою, владыки обеих земель Нефр-шепр-рэ Ва-н-рэ, [(такого-то — уцелел один определенный член п')] — — — Нефр-нефре-йот Нефр-эт — жива она вечно вековечно!»

А затем, не достаточно ли взглянуть на переименованные изображения, чтобы признать Нефр-эт первоначальной хозяйкой усадьбы? Взрослая женщина, служащая вместе с царем лучистому солнцу, может ли быть кем иным, как царицей Нефр-эт? Кто, как не она, изображена столько раз служащею с царем его солнцу, т. е. именно так, как на этих изображениях?

Всего только раз ее в подобном случае замещает мать царя, вдовствующая царица Тэйе, да и то лишь на собственной надгробной сени (TQT: XXXII). Где еще взрослая женщина служит вместе с царем лучезарному солнцу? Но тогда взрослая особа, служащая на усадебных изображениях совместно с царем его солнцу, как и в других бесчисленных случаях, не кто иная, как царица Нефр-эт, переименованная здесь очень нескладно в собственную дочь. А этой последнею была бы первоначально та маленькая царевна, что стоит за царем и его взрослой спутницей.

Но не означает ли это, что глубоко и нежно любимая супруга и друг царя-солнцепоклонника, вознесенная им на такую высоту, на которую ни один фараон не возносил свою царицу, под конец впала в полную немилость? Не значит ли это, что у Нефр-эт отобрали ее место почитания солнца, ее роскошную усадьбу и передали старшей дочери, в чьи изображения переделали изображения матери, чьими званием и именем заменили материнские, не присовокупив даже принятую ссылку на родительницу? И как ученый, так и неученый мир уверовали в печальную судьбу царицы, как ни поразителен, как ни неожидан был такой ее конец. Ведь до тех пор никто из ученых не наблюдал и следа нерасположения к царице со стороны солнцепоклонников. Если ее имя или изображение бывали разбиты на каких-нибудь памятниках, то это было делом рук приверженцев старины, которые, возобладав, преследовали память ненавистной царской четы, Однако после открытий в южной усадьбе Б. Ганн нашел еще один памятник, как будто бы подтверждавший преследование царицы самими солнцепоклонниками.[ 19 ] На подножии изваяния царевны Ми-йот, давно хранившемся в Британском музее (TRSLUK I: II = PSBA XV: 209-211 = ТТА: 159 CLXXIII = HTES VIII: 27-28 = XXIV), имена царя, по крайней мере второе, не были намеренно повреждены, имя же царицы в обоих местах, где оно стояло на подножии, было изглажено,