оправданий для всех мерзостей, происходящих в мире. Дети не подслащивают пилюли. Это позже мы начинаем сами себе вешать лапшу на уши.
Вскочив, Доминик обвел взглядом зал. Им завладело странное чувство: чудилось, будто он один остался в живых во всем мире. Он ощутил тотальное одиночество. И понял, что пора отсюда смываться. Хватит растравлять раны. Пора заглушить боль — разве не в этом смысл жизни?
Он вернулся в фойе и оттуда прошел по длинному коридору в свой кабинет. Погасил свет, запер дверь, направился к служебному входу. Поравнявшись с запасным выходом, он услышал за спиной шаги. Мгновенно обернулся — и увидел маленького, скрюченного негра с шваброй в руках.
— Вечер добрый, мистер Кейзен, — произнес негр.
— А, Сэм, здорово, — отозвался Доминик. — Ладно уж тебе надрываться. Спокойной ночи.
И вышел через запасной выход на автостоянку, а старый ночной сторож и дворник остался в здании один.
Наутро Доминик Кейзен почувствовал себя каким-то 'другим', но объяснить себе это ощущение так и не смог. Свое вчерашнее приключение он забыл начисто, если не считать того, что в голове у него вертелось одно настырное сомнение. Должно быть, эту дикую мысль он вынес из увиденного во сне; тем не менее он решил кое-что уточнить.
По дороге в 'Барклайку' он заглянул в мэрию и обратился в архив отдела городского планирования. Чиновники были радушны, как истинные бюрократы, но, потеряв часа два с лишним, Доминик выяснил кое- какие пикантные факты.
Вечером после спектакля Доминик, как обычно, вернулся к своим служебным обязанностям администратора сцены. Он должен был проверить, весь ли реквизит расставлен по своим местам для следующего спектакля, в порядке ли декорации; не исчезло ли из будки осветителя и звукорежиссера расписание шумов и световых эффектов. Все это Доминик делал неторопливо, выжидая, пока огромное здание опустеет. Затем прошел в зрительный зал и уселся в первом ряду партера. Театр был тих. Доминик закрыл глаза, глубоко задумавшись. Перед его мысленным взором стоял документ, найденный им в архиве: оказывается, на месте просцениума 'Барклайки' когда-то находился дом его родителей, стоявший в самой середине квартала.
Доминик медленно поднял веки, держа в поле зрения сцену. И, точно по его телепатическому приказу, софиты загорелись, ярко высвечивая один участок декорации за другим. На сей раз Доминик почувствовал не только страх, но и воодушевление, точно перед отъездом в долгожданное путешествие.
Подняв голову, Доминик увидел хорошо знакомую гостиную, согретую светом софитов…
Дверь открылась, и в комнату вошел отец. Он был в своей обычной рабочей одежде, с бидоном и вечерней газетой. Широкоплечий Джозеф Кейзен обычно был скор на шаг и буквально излучал энергию грубой силы, но сегодня он, как ни странно, понуро сутулился.
Отец: Луиза! Луиза, ты где?
Мать: Джозеф? Что это ты так рано?
Отец: Нас сегодня опять рассчитали… Прораб меня вконец достал. Он нам всем говорит: 'Завтра утром пусть никто не приходит' Ну, я взял да ушел. Пусть им папа Карло дорабатывает!
Мать: Как всегда! И опять перед самым Рождеством! Это не по-божески.
Отец; Надо поскорее куда-нибудь пристроиться. А то за свет будет нечем платить Вот только нигде сейчас не берут… ух, суки!
Мать: Ничего, раньше терпели, и сейчас как-нибудь перебьемся.
Отец: Эх, Луиза, какой я тебе муж?! Мужчина должен о своих заботиться! Мужчина должен семью содержать!
Мальчик: Привет, ма… ой, папа, а что ты так рано пришел сегодня?
Отец
Мальчик: У нас после уроков была репетиция. Только что кончилась.
Отец: Ре-пе-ти-ция, говоришь? опять шпектакли?
Мальчик: Ну пап, ты же отлично знаешь, у нас в школе будет конкурс одноактных постановок, и я участвую как режиссер. Я эту пьесу сам написал, помнишь?
Отец: Я тут бьюсь, как рыба об лед, чтобы семью прокормить, а он все пидорам пьески пишет!
Мать: Джозеф, пожалуйста, не срывай на нем зло…
Мальчик: Вот именно, папа. Мы с тобой все это уже обсуждали, разве не помнишь?
Отец: Что, еще хочешь? Еще получить хочешь? Умника из себя корчишь, щенок! С отцом так не разговаривают… смотри, не смей никогда больше!
Мать: Зачем Ты его так сильно?
Отец: А ты не подходи к нему, поняла? Это я его еще пожалел, вполсилы бил! Ишь ты, отца не уважает. В его года пора работать идти, здоровый уже мужик вымахал. Пора семье помогать!
Мальчик: Чего тебе от меня надо? Что я тебе плохого сделал?
Отец
Отец: Я тебе скажу, что ты сделал… ведешь себя не как мужик! Что, скажешь, не плохо? Но этому конец, С сегодняшнего дня ты у меня будешь мужчиной.
Мальчик: Что ты имеешь в виду?
Отец: Работать пойдешь.
Мальчик: Но я уже работаю…
Отец: Ха! Работа! Газетки разносить! Найдешь настоящую работу. Где деньги платят! Пора уже и помогать нам с матерью.
Мальчик: А как же школа?
Отец: Школа? Ты уже здоровый мужик… хватит, выучился! Я сам прошел три класса, два коридора, и ничего! Или ты лучше меня?
