Дебора широко раскрыла усталые глаза. Неужели эта вульгарная пародия на женщину в самом деле предлагает ей, аристократке, выпить вместе с ней чаю в ее плебейской халупе? Это было столь нелепым и абсурдным, что казалось нереальным. Но Нелли истолковала выражение лица Деборы и ее молчание по- своему и поспешно добавила:
– Не беспокойтесь о том, что ваш шофер вас не застанет, когда вернется. Мы увидим его в окно и сообщим, что вы у меня. Ведь вас-то я заметила, сидя на крыльце!
Дебора приложила руку в перчатке к пульсирующей жилке на виске, шляпка сдвинулась на затылок. Надо же, эта грузная женщина специально приковыляла сюда на своих распухших ногах, чтобы ей помочь! Только очень добрый человек способен на такое самопожертвование.
– Если вы и дальше будете здесь стоять, вам станет еще хуже, – говорила тем временем ее спасительница. – Если мы обопремся друг на друга, то с Божьей помощью пересечем площадь и доберемся до моей веранды, где и выпьем чайку. Он очень бодрит в такую жару.
Никогда в жизни Дебора ни на кого не опиралась, тем более на столь слоноподобное создание без чулок и в шлепанцах. Но предложение выпить чаю звучало заманчиво, и отказаться от него означало упасть в обморок прямо на улице. Перед ее глазами уже мелькали черные точки. Сдавленным голосом она пробормотала слова благодарности и приняла приглашение.
– Не стоит меня благодарить, – с хриплым смешком ответила Нелли, беря новую знакомую под руку. – Я просто не могла допустить, чтобы вы рухнули на тротуар и таким образом испортили вид нашей площади.
Билли заглянул в каюту «Дикой рябины» и присвистнул:
– Ну и кавардак! Здесь явно кто-то побывал!
Повсюду валялись газеты и обрывки бумаги, пустые консервные банки и ветки. В углу стоял котелок. Дейзи протиснулась мимо Билли в каюту, спеша увидеть все своими глазами, и обрадованно воскликнула:
– Здесь был Мэтью! Только он способен устроить такой беспорядок. – Она подняла газету и взглянула на дату выпуска. – Он был здесь совсем недавно. Ура, Билли! Мы его нашли! – Дейзи была готова плакать и смеяться от радости.
Юноша тоже пришел в неописуемый восторг. Мэтью он помнил с тех пор, как тот был еще младенцем. Осторожно войдя в каюту, он поинтересовался:
– И что же мы будем делать дальше? Оповестим о своем открытии твоих родителей или дождемся, пока Мэтью снова сюда заявится?
– Будем ждать его здесь, – рассудила Дейзи. Родителей они вряд ли застанут дома, а время упустят. – Я так рада, Билли! Я никогда еще не чувствовала себя такой счастливой! Представляешь, как обрадуются все соседи, когда мы появимся вместе с Мэтью на площади? Мы станем героями дня!
Лицо девушки так сияло, что в тесной грязной каюте стало светлее и уютнее.
Сердце Билли затрепетало, осевшим от волнения голосом он произнес:
– Дейзи! – И шагнул к ней, намереваясь поцеловать. – Я люблю тебя, Дейзи! Я так люблю тебя, что…
Но она не дала ему договорить. Обняв его и поплакав на его груди, она проговорила:
– Ты прелесть, Билли! Даже папа не догадался заглянуть сюда. Только тебе пришло в голову, что именно здесь скрывается Мэтью.
Ее упругие, как яблочки, груди уперлись в его грудь, а шелковистые черные волосы щекотали щеку. От нее пахло свежестью и лимоном. Переполненная радостью, она совсем не слышала Билли.
– Дейзи! – повторил он, чувствуя, что нужно воспользоваться ситуацией и действовать решительно. – Послушай меня! Я рад, что мы обнаружили Мэтью, но мне хочется поговорить с тобой не о нем, а о нас.
Она подняла голову и взглянула ему в глаза. Он крепче прижал ее и хрипло вымолвил:
– Я хочу тебя поцеловать, я должен тебя поцеловать!
Дейзи была охвачена таким неописуемым восторгом, что забыла об осторожности. Билли обнаружил Мэтью и заслуживал благодарности. И если ему хочется поцеловать ее, что ж, она позволит ему это.
Сердце Билли готово было лопнуть. Он давно мечтал об этом мгновении, которое запомнит на всю жизнь. Задыхаясь от волнения, он наклонился и прошептал:
– Я люблю тебя, Дейзи! И буду любить всегда!
Она почувствовала торжественность этой минуты и важность его обещания. В следующее мгновение их уста слились в горячем сладостном поцелуе, а время содрогнулось и застыло.
Три подруги молча сидели на кухне у Керри. Кристина да и Кейт никогда не отличались разговорчивостью, но обычно заражались необузданной энергией Керри и тоже начинали в ее обществе хихикать и сплетничать, словно школьницы. Сейчас же они были подавлены безрезультатностью поисков и не испытывали желания веселиться. Каждая из них размышляла о своем.
Кристина думала о том, что счастье ей может принести только маленький человечек. Без него все теряло смысл, даже брак с Джеком. Без ребенка их союз трудно было назвать семьей. Когда они решили пожениться, у них не было ничего общего, кроме неистовой страсти. Они тогда не думали о том, что между ними имелись опасные различия во взглядах на жизнь, обусловленные характерами, национальной и религиозной принадлежностью. Уставив невидящий взор в тарелку с имбирным печеньем, Кристина сжала лежащие на коленях кулаки. Существующие между ней и Джеком противоречия наверняка бы сгладились, если бы у них появился свой или усыновленный малыш. Но Джек был категорически против. Он отказывался взять ребенка из приюта. Его черствость перечеркнула ее надежды и отбила у нее всякое желание делить с ним постель, отчего их совместное существование стало невыносимо тягостным. Даже от воспоминания об этом Кристине стало тошно, она с трудом удержала прерывистый вздох.
Иные мысли обуревали в этот момент Керри. Ей совершенно не хотелось тяжело вздыхать и сетовать на жизнь. Впрочем, и ее мысли не отличались разнообразием. Она не в состоянии была думать ни о чем другом, кроме жарких объятий Зака Хемингуэя. В душе ее боролись противоречивые чувства, которые она
