– Эй, а второй бутылки ты не захватил?

Ривас мотнул головой и, с опаской оглядевшись по сторонам, шагнул к лишившемуся парапета западному обрезу крыши.

– Раз так, – скорбно вздохнул старик, – твои документы больше недействительны. Эй, сынок! Вот тот парень, за которым сиганул твой старый дружок!

Ривас оглянулся и похолодел при виде кудрявого юнца, стоявшего, смахивая слезы, у входа с уличной лестницы.

– Послушай, парень, – устало произнес Ривас. – Это же не моих рук дело. Не забывай, он сам стрелял в меня, а потом прыгнул.

– Он, – всхлипнул юнец, доставая из-за пояса длинный нож, – он как раз начал... забывать про... про Найджела. А ты ему напомнил... а теперь он мертв.

Ривас достал нож, перекинул его в левую руку и взмахнул им, удерживая мальчишку на некотором расстоянии. Тот все приближался. Ривас чертыхнулся и оглянулся на северо-восток.

Странная баржа стояла, как и ожидалось, у одного из растопыренных пятерней пирсов напротив Дворца Извращений.

Он поспешно повернулся назад и увидел, что, если у него и имелся шанс без боя попасть на лестницу, он его упустил. Молодой Леденцов приятель находился уже в нескольких шагах от него; теперь он стоял, ожидая, пока Ривас отойдет от края крыши.

Интересно, подумал Ривас, как справлялся бы с этим Ривас недельной давности? Опора для ног здесь неважная – возможно, он попытался бы ногой выбить нож у мальчишки из руки и почти одновременно нанести вслепую удар куда-нибудь между лбом и глоткой.

Вместо этого он улыбнулся, сунул нож обратно в ножны и шагнул с крыши.

На этот раз падение было контролируемым – он с самого начала старался сохранять вертикальное положение и держать ноги вместе. Набирая полную грудь воздуха и задерживая дыхание, он успел подумать: видит ли его сейчас тот рабочий у крана? Он ушел в воду и развел руки, тормозя погружение. Он был очень горд тем, как нырнул – почти без всплеска, – до тех пор, пока не вспомнил, что старина Леденец дрейфует где-то здесь, в темной воде. Может, тот сейчас прямо над ним, ухмыляется и протягивает к нему свои холодные руки... Ривас дернулся в сторону, сделал несколько лихорадочных гребков, потом сорвался и отчаянно замолотил руками и ногами, всплывая. На этот раз, всплыв и стряхнув с лица мокрые волосы, он напряженно вглядывался вниз. Немного поспешнее, чем можно было бы, он подплыл к колоннам и, оказавшись в тени, обратил внимание на странный трескучий звук.

Он задержался, задрал голову, оглянулся, и до него дошло, что дети-мутанты в гамаках хлопают в свои перепончатые ладошки в надежде, что он проделает это еще раз.

Когда Ривас вернулся по дорожке вдоль канала, Лиза стояла на маленьком причале перед своим домом. С него больше не капало, да и волосы уже подсохли и перестали топорщиться, но в башмаках при ходьбе продолжало хлюпать.

– Добрый день, Грег. Я так поняла, ночью ты падал в канал; что, сегодня повторил это еще раз?

– В море, – сказал он. – Дважды.

Он решил не пытаться попасть во Дворец Извращений со стороны моря – по крайней мере в первый заход, – но обследовать это место, войдя в него с парадного входа. Что будет дальше, он пока не знал. Заказать выпить? Если молва не врет, это заведение – такой же бар, как и любое другое. Попроситься на работу? Он вздрогнул.

– Что ты здесь делаешь? – спросил он.

– Мне показалось, я слышала в канале какое-то раненое животное. Я в третий раз выхожу посмотреть. – Она пожала плечами и двинулась к дому. – Ладно, ну его. – Она оглянулась на него и нахмурилась. – Судя по твоему виду, ты не нашел того, кого ищешь.

– Нет. – Вспомнив про ее ковры, он на крыльце стряхнул свои грязные башмаки и стянул носки.

Похоже, его внимательность удивила ее, но она промолчала.

– Ладно, – сказала она. – Пока ты кого-то там искал, тебя здесь тоже искали. Он оставил... – Она замолчала и вопросительно посмотрела на него.

Он застыл, так и держа в руках второй мокрый носок.

– Раненое животное, – произнес он. Она кивнула.

– В канале. Ты что-нибудь про него знаешь.

– Возможно. – Боже, подумал он, что же такого надо сделать, чтобы убить одну из этих тварей? И это ведь я привел ее сюда, – Тебе приходилось когда-нибудь слышать о... гм... хемогоблинах?

– Ага, – кивнула она. – Такие призраки-кровососы из южных холмов, да? Значит, это одного из таких я получила теперь к себе в канал?

Он выпрямился и беспомощно развел руками.

– Ну... я... если тебя интересует мое мнение – да. Я думал, я убил его сегодня ночью. Бог мой, я ведь оторвал ему голову! – Он сел на перила рядом с висевшими на них мокрыми носками и в отчаянии уставился в пол. – Прости меня, Лиза. Я не собирался приводить его сюда. Эта тварь преследовала меня несколько дней... какие гадости она мне говорила! Я думаю, когда я уйду отсюда, она последует за мной, но на всякий случай, если бы ты закрывала окна ставнями... хотя бы пару дней... Я бы...

Он осекся, потому что посмотрел наконец на нее и увидел в ее глазах странную смесь сочувствия и жалости, и это потрясло его. До него вдруг дошло, что он говорил только что, и вдруг, на мгновение рассердившись на себя, он рассмеялся – а еще через пару секунд хохотал так, что едва мог удержаться на перилах, он опустился на дощатый настил крыльца и сидел там, охая и раскачиваясь из стороны в сторону, а слезы стекали ему в бороду, и Лиза, прислонившись к перилам напротив, прикусила губу, чтобы тоже не рассмеяться; впрочем, надолго ее стараний не хватило, и скоро она хохотала так же громко, как он.