— Да не может быть, их же проверяли, — с сомнением сказал Сомин.

— Тех тоже проверяли, и что? Лучше при ней ни о чем не говорить.

— Согласен. А куда? Я не дочитал…

— А к Никифорову и пойдем, к тому же он неплохие советы по этой теме дать может.

— Да что он понимает? Хотя да, лучше подстраховаться. Пошли.

— А можно мне с вами, — набравшись смелости спросила девчушка.

«Интересно сколько ей лет? Восемнадцать наверняка, студентка какая? Непонятно. Но черт возьми, она все-таки в моем вкусе, знают немцы кого подсылать!».

— Да конечно. Пойдемте, — подхватив ее под локоток я ответил с шикарной улыбкой, и тут же увидел Лютикову. Сцена была та еще.

— Вот, блин! Извините!

— Что? — не поняла репортерша.

— Девушка, извините, мы не представлены, Всеволод Суворов.

— Дарья… Миронова. Корреспондент «Комсомольской Правды», — с легкой заминкой ответила она.

— Да? Ну приятно познакомиться. Вы пока пройдите с товарищем старшим лейтенантом, а у меня тут важное делоооо, — крикнул я уже на бегу. Марина уже почти скрылась с глаз за густым кустарником. Судя по ее лицу, когда она резко развернулась чтобы уйти, у нас будет серьезный разговор.

Догнал я ее у бензовоза который загнали под кроны деревьев, и настроившись на ее шаг, стал сочувственно вздыхать.

— Ну что еще? — остановившись, сердито спросила она.

— Да вот хочу пригласить вас, несравненная Марина Викторовна, на Луну полюбоваться в эту прекрасную ночь, — издалека начал я.

— Тебе этих вертихвосток не хватает, которые постоянно около тебя на концертах крутятся? Даже не подойдешь к тебе, сразу шипеть начинают. Или эта малолетняя соплячка? Я тебе зачем? — спросила она, и зашагала дальше.

— Потому что ты мне нравишься. Ну Марин, давай серьезно, что не так?

— Да?.. — остановилась она, и не успев продолжить наш спор стрельнула куда-то глазками, и вдруг прижалась ко мне и поцеловала в губы. Но мне только предложи, минут пять длился наш поцелуй среди деревьев.

И только когда нам не стало хватать воздуха, мы оторвались друг от друга. Увидев, что она смотрит куда-то мне за спину, я обернулся. Там были спины удаляющихся бойцов и синее платьице репортерши, которая постоянно оглядывалась. Показалось мне или нет, но на ее глазах были слезы. Отбросив эти мысли в сторону, я снова попытался привлечь Марину к себе, но был бит по рукам.

— Что? — не понял я. То целует, то отгоняет.

— После концерта у меня, — сказала она и развернувшись скрылась среди деревьев. Почесав затылок, я пожал плечами, и направился к опушке, которая находилась метрах в пятидесяти от того места где мы целовались.

«Сдвинулось таки с мертвой точки!» — довольно подумал я.

Посмотрев на заходящее солнце, я отправился вслед за остальными ребятами, пора до конца проработать налеты на немецкие аэродромы. Нанести так сказать ответный удар.

Неожиданно, мой грубый набросок плана, вызвал в части резкий резонанс среди начальства. Примчался командир нашей дивизии полковник Миронов, и взял все в свои руки. Была подключена контрразведка, и госбезопасность. План был переработан и расширен. Заодно я случайно выяснил, что полк майора Запашного, а вернее наша группа были экспериментальными. За всеми моими нововведениями тщательно следили и документировали. Теперь было понятно, почему все что я предлагал, так легко вводилось в жизнь. Все очень просто, наш опыт будет использован для переформирования всех воздушных сил. Истребительных, я имел ввиду.

С помощью трофейной радиостанции стали прослушивать эфир. Два пленных немецких летчика под приглядом переводчиков слушали эфир и записывали все в тетрадку. У немцев был свой сленг, который переводчики учили не отходя с радиопоста. Усилили посты ВНОС, в общем работа пошла. И это за один день. Охрана аэродрома была заметно усилена, я даже видел кое-где мелькали фуражки пограничников. Была так же усиленна зенитная защита перед самой темнотой, прибыли две батареи зенитных автоматов, из тридцатисемимиллиметровых пушек.

Вечером, перед тем как начало темнеть, бойцы моего звена с Сомином нашли меня в радиоземлянке, где я читал переводы с немецкого языка и пытался создать схему структуры подразделений противника. Судя по данным радиоперехвата, сведенья, что дали нам контрразведчики были хоть и устаревшими на два дня, но рабочими. На нашей полосе фронта работали два крупных немецких аэродрома, я их уже пометил аббревиатурами «А» и «Б».

— Концерт начнется через полчаса. Гости уже направились на поляну, — постучав по стеклу часов, сказал Сомин, как в это время в землянку спустился командир радиовзвода лейтенант Лазарев и сообщил:

— Только что расшифровали. Сегодня пополудни на точку «А», села кампфгруппа. Судя по радиосообщению, она передислоцировалась с Украины чтобы уничтожить советского летчика Суворова позывной «Малой».

— Пора менять позывной, раз его уже немцы знают, — сказал я недовольно, мысленно пробегаясь по методам противодействия.

— Состав известен?

— Нет. Сообщили только о прибытии.

— Угу. Немедленно эти данные командованию. Я к полковнику.

Однако к полковнику я не успел, меня перехватили по пути. Нужно ли говорить в каком состоянии я начинал свой очередной концерт? Ладно, хоть успел шепнуть Сомину чтобы он нашел Миронова.

По просьбе командования полков я выложился полностью, отдавшись всем тем чувствам, что бурлили в крови, когда пел. Танцплощадка была забита танцующими парами, кружившимися под медленную музыку. Несколько песен мне пришлось спеть на бис, многим понравились такие песни как: «Зима» Хиля, или «Под крылом самолета».

Именно последняя, пришлась по душе старшему поколению. Когда я спустился со сцены, по завершению концерта мне впервые подарили цветы, и кто? Та самая девчушка, которая оказалась еще и дочерью командира дивизии. Мне об этом Сомин сказал, когда пытался выяснить кто она такая у Никифорова.

— Спасибо. Как-то, даже непривычно, у нас обычно бывает наоборот, — улыбнувшись, поблагодарил я ее, пытаясь рассмотреть при свете редких фонарей.

— Пожалуйста… — хотела она было еще что-то сказать, но тут я увидел полковника Миронова, и рванул к нему.

— Товарищ полковник, разрешите обратиться?

— Обращайтесь.

— Товарищ полковник, вы получили данные последнего радиоперехвата?

— Да получил. Я так понимаю у вас есть что предложить по этому поводу?

— Да, товарищ полковник. Превентивный удар.

— Пройдемте в штабную землянку, — приказал полковник сразу построжевшим тоном, и в сопровождении своей свиты направился в сторону аэродрома.

Меня попридержал за локоть майор Запашный, и тихо спросил, что я имел ввиду. Быстро на ходу следуя за командирами, я объяснил суть идеи, которую он ухватил очень быстро.

— Хорошая идея, но вылетать нужно… — посмотрел он на часы, — …через пять часов, иначе будет поздно. Я прикажу, что бы пилоты легли спать немедленно.

Моя идея заключалась в том, чтобы нанести удар по одному из аэродромов всей собранной мощью уничтожив первым ударом жилые постройки летного и технического состава, именно они наша главная цель. Без пилотов самолет не взлетит, так что по моему мнению это была правильной идеей. И я даже сумел убедить в этом командование, которое было вынужденно согласиться со мной. Слишком убедительные