педали.
Тем временем ребята в домике Нестора начали расшифровывать текст. Дело шло медленно, то и дело приходилось заглядывать в «Словарь забытых языков», но постепенно текст, записанный символами Диска Фесто, становился понятнее. Но не менее загадочным.
С увлечением занимаясь переводом, ребята, однако, с беспокойством посматривали на три рамочки, которые все время оставались пустыми.
Иногда Рик спрашивал друга:
— Как, по-твоему, что это мы переводим?
— Похоже, и в самом деле… путеводитель.
Переводя страницу за страницей маленькой записной книжки, Джейсон понял, что ему не терпится отправиться туда — в город, о котором рассказывал Морис и который рисовал.
Вечером мальчики, сильно взволнованные, разошлись по домам, оставив на столе у Нестора ворох бумаг.
Джейсону достаточно было просто пройти по саду, чтобы поужинать с родителями, а Рик сел на велосипед своего отца и отправился в город.
Тем временем садовник виллы «Арго» с удовлетворением осмотрел проделанную работу, не тронув ни одного листа (он прекрасно понимал, что в творческом процессе нередко очень важен и беспорядок), приготовил себе на ужин зеленый горошек с сосиской и поел, даже не присаживаясь за стол, прямо у плиты.
И все это время размышлял.
Он думал об Аните и о том, каким образом она появилась.
Думал о переводчике, которого она и ее друг Томмазо встретили в Венеции.
Подумал о своих дневниках и сундуке, которые оказались там. Уж точно не по его воле.
Еще не закончив ужинать, он решил избавиться от камешка в башмаке. Положил деревянную ложку в тарелку с горошком и прошел к старому черному телефону.
Набрал номер маяка.
Никто не ответил.
Нестор нажал на рычаг и позвонил на заброшенный вокзал Килморской бухты. Его друг Блэк Вулкан взял трубку после третьего гудка:
— Привет, садовник.
— Не знаешь, где Леонардо?
— Послушай, я рад, что ты жив-здоров и в хорошем настроении.
— Тебе известно, Блэк, куда ушел Леонардо?
— Пусть меня сразит молния, если знаю.
— Осторожней с молниями. Моя спина дает знать, что скоро пойдет дождь.
— Какая важная новость.
— Скажи мне, куда он ушел. Я знаю, что тебе это известно.
— Клянусь, что не знаю. Уехал очень поспешно, на всех парусах. Ты ведь знаешь, какой он… Снова превратился в мальчишку, который бродит по свету.
— Да. И раздает сундуки без моего ведома.
— То есть?
— А ты и этого не знал?
— Не понимаю, о чем ты, старина.
Нестор немного помолчал, прежде чем ответить:
— Тебе и в самом деле не говорили об этом?
— Послушай, Нестор, давай кончать эту игру «я знаю, что ты знаешь» и поговорим о деле.
— А дело в том, — проговорил Нестор, — что, когда вся эта история, как мне показалось, закончилась, я избавился от моего сундука с дневниками о наших путешествиях. Я хотел покончить с прошлым.
— Ты уже говорил мне это.
— И я сказал тебе также, кто согласился уничтожить все это?
— Наши голубки.
— Леонардо и Калипсо, — подтвердил Нестор. — Они должны были просто выбросить сундук в море во время своего очередного путешествия… А они… передали его какому-то переводчику.
— Ничего себе!
— И ты не знал этого.
— Клянусь своей бородой.
— А значит, не знал и о том, что благодаря этой блистательной идее появилось немало людей, которые опять прослышали про Килморскую бухту.
— А что, по-твоему, в этом плохого?
Нестор опять помолчал, потом сказал:
— Именно этот вопрос я и задаю себе.
— Выходит, не сердишься на Леонардо?
— Я взбешен, — ответил Нестор. — Я хотел освободиться от прошлого, Блэк. Оно все еще очень мучительно. В прошлом нас не могли найти… А теперь, наверное, нужно менять стратегию, — добавил садовник и положил трубку.
— Извини! Мне жаль… — в который раз повторила Анита.
— Ах, тебе жаль? И это все, что ты можешь сказать? — вскипел ее отец, размахивая вилкой за столом в небольшом ресторане в Зенноре.
— Я не заметила, что уже поздно!
— Ах, не заметила? И что солнце заходит, тоже не заметила?
— Папа… извини…
Хозяин ресторана подошел очень вовремя, прервав серьезный разговор. Жаркое с картофелем, которое он принес, выглядело так соблазнительно, что у кого угодно поднялось бы настроение. Несмотря на голод, Анита не решилась приняться за еду.
— А ведь стоило всего лишь прислать эсэмэску, — снова упрекнул отец. — Позвонить.
— Мобильник не работал.
— Но можно хотя бы узнать, где ты была.
— Я проехала на велосипеде вдоль всего побережья.
— И куда доехала?
— В колледж в Сент-Ив, — ответила Анита, сказав первое, что пришло в голову.
Отец нахмурился и взялся за приборы:
— Твоя мама рвет и мечет, и это еще мягко сказано.
— Почему? Ты что, сказал ей?
— Конечно сказал! Ты пропадала целых шесть часов!
— Но она никогда ни за что так не поступает!
Отец разрезал картофелину:
— Как не поступает, о чем ты?
— Никогда не рассказывает тебе ничего такого, что могло бы встревожить тебя. О такой истории, как сегодня… она никогда не рассказала бы тебе.
— Она так поступает, да?
— Всякий раз.
Господин Блум пожал плечами и, немного успокоившись, сказал:
— Ешь, Анита.
Она только этого и ждала. Блуждание по лесам, обратная дорога на велосипеде вызвали невероятный аппетит. Они ели молча, больше не касаясь волнующей темы.
В конце ужина девочка угостила отца карамелькой Нестора:
— Возьми, хоть перестанешь сердиться. Господин Блум взял пару карамелек. Потом позвонил домой и успокоил маму Аниты, а девочка незаметно отправила эсэмэску Томми: Я была там. И говорила с ними!
