при допросе вы умолчите о деталях, которые впоследствии приведете в суде, это может вам повредить. Все, что вы скажете, может свидетельствовать против вас.
Рэй даже не шевельнулся — стоял столбом. Барри-то ожидал, что Рэй сложится аккордеоном и в ужасе рухнет на пол, но нет, тот стоял, только глаза расширились.
— Это не я, — сказал он.
Барри засмеялся:
— Все так говорят. Уж кому и знать, как не тебе.
Дальнейшее Барри не продумал. Впрочем, наручники у него при себе — иначе никак, — и он пристегнул Рэя к латунным перилам по краю кафедры. Затем вынул телефон из кармана, позвонил в управление и попросил прислать пару полицейских.
Все присутствующие подрастеряли аппетит к смерти. Барри смотрел, как две женщины в дизайнерском трауре выбираются из крематория, будто газели, внезапно догадавшиеся, что забрели в логово льва. А потом толпа начала таять. Все это сливочное общественное месиво.
— Вам чего-нибудь принести? — спросил его викарий, ошивавшийся поблизости, точно нервный официант.
— Нет, мальчик, — ответил Барри, — но спасибо, что спросил. Последние бойцы на поле брани, — сказал он Рэю.
— Тридцать пять лет прошло, — ответил тот. — Древняя история, вода под мостом.
— Я не понимаю, — тихо сказал кто-то.
Маргарет, жена Рэя. Будь Барри в духе, он бы ответил: «Пускай тебе муж объяснит», но он был не в духе, поэтому ответил:
— Твой муж сделал ребенка проститутке Кэрол Брейтуэйт, потом убил Кэрол Брейтуэйт, забрал ребенка — свою дочь — и отдал твоей закадычной подруге Китти Уинфилд.
Правда все равно выплывет — ее вполне может изложить и Барри.
— Рэй? — сказала Маргарет.
— Это не я, — повторил Рэй, на сей раз жене. ^Честное слово, не я. — Он обернулся к Барри. — Ты видел только половину истории.
— Остальное на суде расскажешь.
Прибыл одинокий констебль в форме — вылитый Барри тридцать пять лет назад. Что старший офицер ни скажет, все сделает. Закрыть глаза? Да, шеф. Закрыть рот? Да, шеф. Аж три раза, шеф. Ишак.
— Шеф?
— Офицер, этот человек арестован, отвезите его в управление. Он обвиняется в убийстве. Я не поеду. Когда прибудете, зайдите ко мне в кабинет. На столе лежит письмо. Передайте его детективу- инспектору Джемме Холройд — дальше она сама разберется.
— Есть, сэр.
— Молодчина.
Он поехал на торфяники за Илкли, до самого водохранилища Верхний Барден. Вокруг ни души. Небо подернулось облачным мрамором, переливалось опалом. Как на картине — очень красиво. Барри представил, как воскресает Кэрол Брейтуэйт. Успение. Кэрол Брейтуэйт рука об руку с Эми. Кэрол и Эми, одна в голову, одна в сердце.
Два стервятника кружили в вышине, поджидали его.
В канун Хеллоуина, туманным утром, какие в Лидсе нередки, на поле Принца Филипа в Чепелтауне нашли тело Уилмы Маккэнн. Два ранения в голову, пятнадцать ударов ножом. Приговоры за пьянство, хулиганство и воровство. Ее четверо детей остались одни в непотребном доме. Еще одна девочка- развлекалочка.
Уилма Маккэнн — не единственная грязная смерть такого рода, ничего особенного, и, однако, три месяца спустя 137 офицеров полиции уже оттрубили 53 тысячи часов, записали 538 показаний и собрали 3300 карточек в картотеке. И все вели в тупик. В роскошной невинности своей никто еще и понятия не имел, что это первое официальное убийство Сатклиффа. Следующее произойдет только в январе будущего года. А вот Кэрол Брейтуэйт едва ли отняла у полиции хоть пару часов.
Трейси не участвовала в расследовании убийства Уилмы Маккэнн. Еще носила форму, рабочая лошадка, улицы патрулировала.
— Тут все иначе, — сказал Барри. — Твоя женщина…
— Моя женщина?
— Эта Брейтуэйт убита у себя дома. Ее задушили, а не ударили по голове и не зарезали.
— Ты как будто уже в управлении работаешь, Барри. Что, жополизов вознаграждают, а?
— Отвали.
Лидс, Манчестер, Хаддерсфилд, Брэдфорд. Эмили Джексон в январе следующего года. Перекличка не смолкает. Уже не только проститутки — любая женщина сойдет. Последние две — в 1980-м. Оказались не в том месте в нужное время. Фоторобот, составленный ранее по показаниям Мэрилин Мур, — вот и все, что у них было. Усы, как у Джейсона Кинга[197], злые глазки. Зафиксировано более пяти миллионов автомобилей. Он был дьявол, а дьявол неуловим.
Прошлое — царство тьмы, мужское царство. Одно время мужчины-полицейские провожали женщин- констеблей и конторских барышень до автостоянки. Трейси слышала, как один сказал: «Насчет Трейси Уотерхаус я бы не тревожился. Если Потрошитель на нее напорется, жалеть надо будет его».
Едва расцвел террор Сатклиффа, о Кэрол Брейтуэйт все позабыли. Ну еще бы. Она вполне подходила под профиль жертвы, но в те дни профили жертвы еще толком не составляли. Трейси потом много лет гадала, не была ли Кэрол Брейтуэйт первой жертвой Сатклиффа?
1975-й Трейси завершила с шиком — купила пятилетний «датсун-санни». В конце декабря сгорел рынок Кёркгит, и Трейси, помахав удостоверением, пробралась за оцепление и поглядела на пожар повнимательнее. Неплохой способ попрощаться с годом — все сгорело синим пламенем.
В 1977-м у Потрошителя было дел невпроворот. Барри продвинулся по служебной лестнице, в 1980-м переоделся в штатское. У Трейси завелся новый парень. Двадцать восемь лет, щеголь, со степенью, торговал медицинским оборудованием. Степень так себе, третья по «деловому управлению» в новом бетонном университете, но у Трейси и того не было.
Он возил ее аж в Дарем и на мыс Флэмборо в лаймово-зеленом «форде-капри», который водил, как летчик-испытатель, на адреналине. Всякий раз, неловко втискиваясь на сиденье, Трейси предчувствовала, что до конца поездки не доживет. Наверное, отчасти потому он ее и привлекал.
Они квасили в пивных садах по всему северо-востоку, пили «Лендлорд» «Тимоти Тейлора», а потом он полировал ромом «Вудс Олд Нейви», а она глотала шенди пинтами. Затем они ехали к нему, покупали индийскую еду навынос, он запаливал большой косяк и говорил: «Ну что, офицер, доставайте наручники?» Каждый раз одна и та же шутка. Трейси уклонялась — если изменять сознание, лучше уж алкоголь. Секс был неплох, хотя она могла сравнивать только с инструктором по вождению Деннисом, однако, видимо, секс ее и удерживал, потому что в остальном парень был, сказать по правде, полный отморозок. Когда он бросил ее ради более изысканной модели, она позвонила и анонимно стукнула на него отделу по наркотикам. Так и не выяснила, чем дело кончилось. Он погиб в автокатастрофе в 1985-м, обернув свой двухместный спортивный «ТВР» вокруг неуступчивого дерева.
Лаймово-зеленый «капри» — такую машину Потрошитель водил в 1975-м. Надо было и про это стукнуть. Впрочем, Трейси никогда всерьез не думала, что это он. Слишком эгоцентричен, некогда ему никого убивать. Тем не менее у нее появилась новая зарубка — первое разбитое сердце. Она медленно, но неуклонно продвигалась от одной жизненной вехи к другой.
Линда Паллистер стакнулась с кем-то из партии лейбористов, переехала в дом возле Раундхея,
